У звезд холодные пальцы. Ариадна Борисова

садня, лопались жгучие волдыри-вопросы. Что теперь будет? Что сделают с Атыном? Как им всем теперь жить?

      И вдруг в бешено скачущие мысли вникла смутная догадка…

      – Это не он! – воскликнула Илинэ сорвавшимся голосом.

      Дрогнув, Дьоллох повернул к сестренке втянутую в плечи голову. Лицо Атына, без того изуродованное, исказилось страхом:

      – Не я?.. Тогда кто же?

      – Твой двойник! Он есть у тебя, такой же, как у дедушки Торуласа!

      – Значит, ты все знаешь? Я же никому… Кто сказал?

      Отрешенные глаза Дьоллоха округлились:

      – Что-о? У тебя есть близнец-хранитель? Идущий впереди?!

      Атын не успел ответить. На тропе, ведущей из лесу, показался всадник.

      Конь был странного цвета – солнечно-рыжий, с белым пятном на лбу, а человек седой, но не очень старый. На правой щеке его белел шрам-зигзаг. «Молниеносный», – сообразила Илинэ. Она знала, что суровые ботуры живут в заставе, куда невоенные люди раз-два зимой собираются на общий сход в Двенадцатистолбовой юрте, а в другое время без нужды не ходят.

      – Багалык, – прошептал Атын, отступая к зарослям тальника.

* * *

      Хорсун быстро оценил обстановку. Задержал взгляд на топорике, проваленном обухом в вязанку. Спешился, коротко кивнул на испуганное приветствие мальчишек и не спросил новостей. Что спрашивать? Любому ясно: было сражение, пролилась кровь. А главная «новость» теперь покоилась на земле и не подавала признаков жизни. Рядом на истоптанной траве валялась чья-то попорченная праздничная одежда.

      – Что с ним? – кивнул багалык.

      Горбатый паренек пожал плечами, не в силах молвить ни слова.

      – Помер, – выдохнула из-за его плеча растрепанная девочка.

      – Как это случилось?

      – Я его немножко стукнул, – пробормотал горбун, опустив глаза. – А он упал и… больше не встал.

      Девочка выдвинулась вперед:

      – Нет, не Дьоллох ударил, а я. Ногой, – подумав, добавила она.

      – Не слушай их, багалык, это я убил Кинтея, – прогундосил, вылезая из кустов тальника, мальчуган с расквашенным носом. – Не хотел, но нечаянно… убил. Так получилось… Я виноват, меня и забирай. – Он подошел к брату. Глаза сквозь щелочки опухших век сверкнули отчаянием. Мальчик не лгал.

      Багалык подсел к сраженному парню, пощупал запястье. Хмыкнул и вдруг сильно хлопнул по щеке. По второй щеке большая ладонь без всякой жалости шлепнула еще сильнее. Павший зашевелился и, глубоко вздохнув, закашлялся.

      – Живой ваш мертвец, – засмеялся воин.

      – Живой! – звеняще отозвалась девочка.

      Птицей вспорхнула к застывшему изваянием мальчонке с расшибленным носом. Затормошила, крича:

      – Атын, ты не убил его! Он живой, живой!

      Кинтей сел. Покачиваясь, протер чумазое лицо с пылающими от пощечин скулами. Ошалело вытаращился на багалыка.

      – Доброе утро, – весело поприветствовал Хорсун.

      Ничего не соображая, парень мотнул всклокоченной головой и попытался подняться.

      – Э-э, а это еще что такое? –