Бирюзовая зима. Карина Бартш

в странствия по неизведанным тропам. Она трогала меня, задевала самые глубокие душевные струны. Я не просто слышала музыку – я чувствовала, как она наполняет меня. До самых кончиков пальцев.

      Когда композиция доиграла, я прослушала ее еще раз. И еще раз. И еще раз. И еще раз.

      После восьмого раза я взяла телефон.

      От: Эмили

      Дорогой Элиас, ты не представляешь, как я хочу сейчас тебе позвонить. Уже час слушаю твой диск и наслушаться не могу. У меня нет слов, Элиас. Я не знаю, что сказать. Как такое возможно, что ты вспомнил все эти песни? Что означает последняя композиция? Я никогда ее не слышала. Одна из твоих любимых мелодий?

      Я не могу подобрать слов, Элиас. Думаю, это лучший подарок, который мне когда-либо делали. С твоей стороны это невероятно мило, и я не знаю, как тебя благодарить. Диск просто прекрасен. Идея выше всяких похвал. Могу лишь повторить то, что уже написала: у меня нет слов.

      С любовью, Эмили.

      P. S. Если б я знала, пришла бы к тебе блевать гораздо раньше.

      Отложив телефон, я выключила ночник и свернулась клубочком с наушниками и плеером в обнимку. Я чувствовала себя легкой как перышко, и губы улыбались сами собой. Под волшебную фортепианную музыку я поплыла по волнам сна.

      Глава 5

      Наше первое свидание

      Я проснулась от того, что кто-то настойчиво и довольно грубо тряс меня за плечо. Открывать глаза мне категорически не хотелось. Потянувшись, я попыталась не обращать внимания на тряску, но она только усилилась. Тогда я открыла глаза и увидела лицо Евы. Она удивительно напоминала рыбу: губы двигались, но до меня не доносилось ни звука.

      Я решила, что мне снится забавный сон – ведь единственное, что я слышала, была волшебная фортепианная музыка.

      Диск Элиаса.

      Я улыбнулась. Плеер был зациклен на этой композиции, и, очевидно, под нее я и заснула. Я вновь закрыла глаза, испытывая одно-единственное желание – нырнуть обратно в мирное море сна, но Ева перечеркнула все мои планы, стащив с меня наушники.

      – Эй! – возмутилась я.

      – Ты опоздаешь на лекцию, – ответила она.

      Лекция?

      Ах да, жестокая реальность…

      – Сколько времени? – спросила я, отбрасывая волосы с лица.

      – Ровно семь тридцать два, моя дорогая.

      Это означало, что осталось двадцать восемь минут до часа икс, когда я должна стоять под дверью аудитории. Ненавижу, когда день начинается со стресса. И еще больше ненавижу, когда день начинается со стресса, а на лице у Евы эта благостная улыбочка, словно говорящая: «Кто рано встает, тому бог подает». Именно с такой улыбочкой она повернулась к своему рюкзаку и вскинула его на плечо.

      – Мне пора. Ты проснулась? Тебя можно оставить одну?

      – Да, да, – пробормотала я и нехотя села. В положении лежа искушение снова закрыть глаза было слишком велико.

      Уже взявшись за ручку двери, Ева притормозила и повернулась ко мне.

      – Так что же было на диске?

      – Элиас записал для меня несколько песен.

      Ева