Шашлык из козла отпущения. Наталья Александрова

ее и устроил в салоне скандал прямо при клиентах. Хозяйка Зойку и выгнала. Ну, взяла я ее к себе. Что делать – родня все-таки…

      – Так вы хозяйка? – осенило Надежду.

      – Ну да, меня Мальвиной зовут. Для кафе это имя подходит, а для жизни нет. Ну, какая из меня Мальвина? – рассмеялась женщина. – На Машу откликаюсь. Сейчас дел невпроворот, а сама за стойкой стою, потому что Зойка эта…

      – Спасибо вам, – Надежда поднялась с места, – все было вкусно. И кофе вы замечательно варите!

      – Заходите еще, – улыбнулась Маша.

      После сытного завтрака хотелось немного прогуляться, но Надежда Николаевна не отважилась дойти до парка. После вчерашних событий ей туда было страшно заходить. Как ни противно, а нужно было идти в пансионат проведать Галку.

      Надежда собралась было перейти улицу, но тут была остановлена странной процессией.

      По улице очень медленно ехали три черные машины. Кажется, это были джипы, точную марку Надежда не знала. Остальные машины давали им дорогу, люди, спешащие по своим делам, останавливались и глядели вслед. На крыше первой машины были прикреплены траурные ленты.

      Надежда Николаевна стояла близко к проезжей части, поэтому, когда первый джип поравнялся с ней, она увидела, что творится внутри машины. Рядом с водителем сидел пассажир, в котором она с изумлением узнала того самого мужчину, с которым познакомилась вчера в парке. Как его звали? Кажется, Сергей Сергеевич. Только тогда на нем был светлый плащ и шляпа, а сегодня – строгий черный костюм. На заднем сиденье машины лежал огромный венок из живых цветов.

      Процессия проехала мимо.

      – Кого это хоронят? – спросила Надежда Николаевна у старухи в детской панамке.

      – Не хоронят, а поминают, – строго ответила старуха, – день памяти сегодня по невинноубиенной Катерине…

      – А этот… Сергей Сергеич тут при чем?

      Надежда и сама не знала, для чего расспрашивала старуху.

      – Здрасте-пожалста! – удивилась та. – А кому и поминать-то, как не ему, когда его дочка десять лет назад погибла!

      – Вот оно что… – вздохнула Надежда.

      – У каждого свое горе, – философски ответила старуха и пошла своей дорогой. Надежда последовала ее примеру.

      Галка встретила ее ужасно недовольная. Она озверела, сидя в четырех стенах, и теперь ей и яблоки были кислые, и груши жесткие, и вообще хотелось крепкого кофе и на свежий воздух. Поэтому Галка злилась на Надежду, которой все это было доступно. Надежде Николаевне изменило ее обычное хорошее настроение, и она ответила на Галкины выпады ехидным замечанием.

      Тут же разразился скандал. Подруги покричали немного друг на друга, пока Надежда не опомнилась первая.

      – Слушай, я же все равно не могу уехать, – сказала она.

      – И то верно, – вздохнула Галина, – и так тошно, так тут еще это убийство на нашу голову…

      После обеда Галка прилегла соснуть, а Надежда спустилась вниз, чтобы попросить на ресепшен какую-нибудь книжку. Хоть и спала она плохо нынче ночью, однако днем спать