Прорыв осады. Игорь Огай

было слишком сильное воздействие. Огромная, невероятная концентрация Хаоса, который не мог рассеяться без последствий. Земляне, конечно, не заметят изменений, но Ствол Древа уже не тот, что прежде. Наиболее тонкие законы вероятностей уже нарушаются, затем разорвутся связи, определяющие нынешний ход вещей, и выстроятся новые. А после, возможно, поколеблются и сами основы твоего мира вроде физических закономерностей.

      – Или? – произнес Павел.

      – Что «или»? – сбился дознаватель.

      – Такие вещи ты обычно пророчишь гораздо более уверенно. Значит, есть какое-то «или».

      – Да, – неохотно согласился гиперборей. – Есть. Или всего этого не произойдет. Творцы пока не уверены… Но кое-что уже можно счесть нарушением связей.

      – Например?

      Прежде чем ответить, Градобор помялся секунду.

      – Например, ты, Павел. Повторяю, воздействие было очень сильным. И ты как проводник… К тому же потеря крови и сорокаградусный мороз. Ты не должен был уцелеть. Над этой дилеммой ломали голову лучшие из творцов и не нашли другого объяснения: Мироздание оставило тебе жизнь для чего-то большего.

      – Еще большего? – почти равнодушно уточнил Павел. Новое предсказание гипербореев оригинальностью не отличалось, творцы Общины предпочитали ссылаться на вселенский замысел во всем, чего не могли объяснить сами.

      – Да, – спокойно согласился тот. – Хотя я уже и не представляю… Впрочем, существует еще один вариант: узор разума на ткани Мироздания слишком сложен, чтобы быть безупречным. Иногда случаются ошибки.

      – Вот спасибо, – Павел усмехнулся. – Так приятно, знаешь ли, быть чьей-то ошибкой… Пусть даже Мироздания. Лишь бы – живой ошибкой.

      Пауза, которую выдержал Градобор, возможно, понадобилась ему для тяжелого вздоха где-то там, в далекой стране северного ветра.

      – Отнесись к моим словам серьезно, Павел, – произнес он наконец.

      – Я попробую, – пообещал тот, даже не стараясь быть искренним. – У тебя все?

      – Пока все. Творцы слабеют, но путь теперь изведан – в следующий раз им потребуется меньше усилий.

      – Не надо следующего раза, – без особой надежды попросил Павел и в ту же секунду понял, что остался один во тьме карцера. – Сволочь, – выговорил он с чувством. – Ну и как мне теперь спать?

      Эмоции требовали немедленно пойти к кому-нибудь и поделиться. Хотя бы и Федору – его, кажется, в палату к египтянину отправили, чтоб тот не сбежал, внезапно очнувшись. Но лучше, конечно, Шефу или хотя бы к Филиппычу. Правда, эти небось в одном кабинете устроились…

      Павел представил, что надо вот сейчас оторвать зад от койки и пойти куда-то темными коридорами старого фабричного корпуса, подниматься по лестницам, стучать в дверь кабинета… Мало ли чем там старики занимаются? И вовсе не в том смысле! Им ведь тоже есть о чем потрепаться после рюмки-другой. Или просто спят уже.

      К черту! Утро вечера трезвее. Самому, в конце концов, тоже есть над чем напрячь мозг.

      В полной уверенности, что не уснет теперь до утра, Павел прилег обратно на койку. И г