Киборги-пилигримы. Елизавета Епифанова

киборги сумели к нему подготовиться. Те объяснили, что как таковых псалмов и прочих религиозных песен у Свидетелей нет, но есть так называемые «дорожные песни» – эту традицию Иван Ильич и его последователи приобрели в странствиях. Это скорее просто речитатив, который надо повторять в такт шагам. Уметь петь вовсе не обязательно, главное – знать слова и попадать в ноты.

      Вставай, вставай!

      Малое стадо

      Мы знаем, как надо

      Идем сквозь явь,

      Идем сквозь сон

      Нас ведет Аполлион.

      Петь вместе со всеми, отключив блютус, было непривычно, но на удивление успокаивало синапсы.

      Вот мы идем,

      Вот мы идем,

      Идем, идем,

      Идем, идем

      Вставай, вставай!

      Скорее в рай!

      Доктор внимательно осматривал земли давидианцев. Как ни странно, они не поражали ухоженностью и процветающим сельским хозяйством, как в фильмах про мормонов. Изредка попадались колонны марширующих солдат в сером и буром, но ни крестьян, ни угодий, ни пастбищ. Он повернулся к Осе и спросил:

      – Почему они не сеют и не жнут? – и осекся, сообразив, что вместо Оси обратился к незнакомому брату. Но, видимо, вопрос его звучал естественно.

      – Впервые здесь, вестимо? – раздалось из-под повязки.

      – Да.

      – Так как же им возделывать землю, пока по ней все равно нежить бродит, – объяснил брат. – Они в городе все ростят. У них город укрепленный. Там и теплицы, там и хлеба колосятся. Вокруг горы Кармиль целый сад разбили. Благодать земная.

      – Спасибо брат. Воскресение близко.

      – Эрхоменон грядет, брат.

***

      Показался город Чехов. Ося заранее предупредил, что оружие придется оставить. На входе в город давидианцы непременно обыщут гостей и заберут у них даже секиры на случай возможных межконфессиальных конфликтов. Встал только вопрос, что делать с трупами, ведь продовольственную телегу наверняка тоже осмотрят. В конце концов, им снова разрешили обратно поменяться, и, отпросившись по нужде, киборги завели прицеп за какую-то постройку, где быстро покидали мертвецов в кусты. Когда их догнала охрана, киборги как раз оправляли платье и очень смущались.

      Обнесенный жестяными листами и колючей проволокой Чехов выглядел внушительно. Бывшие улицы Чехова, Колхозная и Гагарина остались единственными живыми артериями города и были объединены в проспект, дома на котором были отремонтированы и выкрашены яркой краской различных цветов: красной, синей, пронзительно-голубой, зеленой и желтой. На этом фоне особенно уныло смотрелись мужчины и женщины в серых балахонах и таких же головных уборах. В конце проспекта показалась гора Кармиль. Первое, что поражало в ней – огромная железная лестница, сваренная из листов и арматуры, ведущая от ворот бывшего завода прямо на крышу цеха. Лестница мрачной шахматной конфигурацией закрывала почти весь фасад здания. По краям ступеней стояли ящики и кадки