Повесть не временных лет. Книга 2. У власти ни родни, ни друзей нет. Ричард Артус

Всю окраину, подчистую ограбил, упырь ненасытный. Княже, доколе мы такое лихоимство, терпеть то будем. Не пора ли уже этому оборотню, кол осиновый в пасть вбить?

      – Всему свое время. – Поморщился Владимир. – Не стану же я за одним человеком, со всей своей дружиной, по печенежской степи гоняться. Трудно бороться с тем, кто ничего не имеет. Отошли гонца Печенегам, что я с ним встретиться хочу. Это и есть та спешная новость, из-за которой меня от важных дел оторвали? Или еще, какие вести есть?

      Боярин прекрасно знал, что там за дело такое у князя. Ну да Перун с ним, коль ему девичьи ласки важнее. Хотя, кто из нас по молодости более о делах думал, чем о девичьих прелестях. Так что, усмехнувшись сначала в бороду, и прокашлявшись потом в кулак, смело глянул в лицо князю.

      – Варяги совсем наглеть стали, как Аллогию похоронили. Буянють, вшу им в загривок. По городу, будто хозяева ходят, да отбирают у людей все, что им по нраву. А если кто супротив что скажет, голову рубят. Сильно Киевлян обозлили, как бы беды не случилось. Коль люди за топоры возьмутся, то разбираться, кто виновен, а кто нет, не будут.

      Владимир, нахмурив брови, прицепил свой меч к поясу и бросил коротко.

      – Идем. – Направился к выходу.

      Варяги, после победы над Ярополком, стали явной занозой в одном месте. Мало того, что добра себе от грабежей набрали, так еще и требовать стали, чтобы Киевляне им дань платили. Раньше-то их Аллогия в руках держала, да вот не стало ее. Шутка ли, троих сыновей родила, да все время не в тереме, а в походах. Вот и подорвала видать здоровье. А варяги ее, без крепкой руки совсем распоясались. Некоторое время, Владимир на их бесчинства глаза закрывал, что ни говори, а сильны сволочи этакие, в открытом бою с его дружиной, еще неизвестно чья сила возьмет. Но то было раньше, а теперь за него и город станет, это дело другое. Да вот не хотелось бы все кровью решать. Как уже говорил, Владимир был молод, только тогда люди взрослели быстрей. Детство быстро проходило, не так как у нынешней, тепличной молодежи. Поэтому и удивляться не приходится, как быстро Владимир научился с кризисными ситуациями разбираться. Перво-наперво, выделил из ватаги варяжской, самых главных запевал, за кем остальные шли. Да и разослал их наместниками по удельным княжествам. Если думаете, что это награда такая, то ошибаетесь. Не любили в тех княжествах посадников Киевских. Каждый своим умом хотел жить, а не тем, что из Киева говорили. Да и две трети дани, что в тот самый Киев уходили, совсем людей не радовали, и уж точно для них лишними не были. Так что сами прикиньте, наградой такое наместничество было, али кое – что другое. Забегая вперед скажу, что вскоре взбунтовались окрестности, пришлось Владимиру с дружиной изрядно попотеть, их успокаивая. А те посадники, что от его имени правили, как в воду канули. Ну, так, стало быть, лишив варягов их вожаков, Владимир предложил остальным убраться в Византию, по добру по здорову. И там счастья в жизни искать. Но ребята сначала заартачились, мол, нам и тут неплохо живется. Правда, потом,