Десять лет странствий. Теория хаоса. Михаил Ка…

пока не пройду весь путь. – Вы очень сильно ошибаетесь, друг мой, – ответил надзиратель. – Нет в этом та вся и беда я никогда не ошибаюсь, – промолвил я. Смотритель ни чего не произнес на это а, опустив голову, отметил мое присутствие в камере и пошел дальше.

      Как часто кажущиеся не связанные на поверху вещи, становятся частями чего большего, огромного механизма. Механизма, который работает столь точно и тонко, что мы поражаемся как это так? Тысяча деталей каждая, из которых выполняет свою роль, каждая в свое время включается и происходит это действо. Но стоит одной выйти из строя, или вступить не в свой час как вся магия исчезает. Именно с таких изречений начиналась книга что я читал она была об иллюзиях, магии, но как точна она передавала все аспекты жизни, и вот что самое поразительно именно она, не психология ни социум дала столь нужное понимание того что со мной происходит, то как и что нужно сделать, что бы наконец простить себя. Как точно сказал некогда мой друг, «Зачастую ответы, что нам так нужны, находится там, где мы менее всего ждем».

      От столь необходимого для меня чтива меня оторвал голос. – Для мертвого ты слишком жив? Я поднял глаза у моей клетки возникла фигура. – Наказание и искупление это не одно и то же, – продолжил он. – Да ты прав, но здесь я бы не убью еще одного друга, или еще кого-то, – встав с кровати, ответил я. – За чем ты здесь Дез, и главное с кем с Серыми или с людьми, – продолжил я. – С людьми, а ты здесь скрываешься…. – Нет и вот что, – перебив его начал я. – Здесь не вы, не они, не даже я не смогут выйти, это мой личный ад, здесь все… – Думаешь все, – прозвучал очень знакомый голос, голос человека, что не должен быть здесь. – Невозможно, – произнес я и отошел от решетки на шаг вглубь камеры. Существо, которому принадлежали эти слова, показалось из-за спины Дезмонда. Он вышел на свет и продолжил, – все это слишком скучно. – Псих, значит, – произнес я. – Нет, – ответил тот. Я улыбнулся и, подойдя обратно к решетке и промолвил, – значит, мне не чего боятся! – Я не Псих и не Миша, я оба, компиляция, помню все, – приблизившись к ней, ответил он. – Тогда очень хорошо, что я за решёткой, – съязвил я. – Из- за чего Иридия, – вклинился Дезмонд. – Думаешь, он защитит тебя, или не дает тебе вырваться такой план, – продолжил он. – Да, да, да и еще раз да я это заслужил я предал все, всех тебя и тебя, я должен быть здесь, – выкрикнул я. – Это похоже на тебя не исправлять то, что ты наделал, не доводить все до конца, потому что трудно, – промолвил Псих. – Нет, это не так, я не поверил тебе тогда, и вот результат, посчитал тебя тогда психом … – Есть возможность все исправить поставить точку в этой затянувшейся пьесе, вот зачем мы здесь, – выкрикнул он, перебив меня. Я отошел вглубь камеры схватился за голову и сев на кромку кровати произнес, – нет. Дезмонд посмотрел на Пророка, а тот произнес, – На хер переговоры. Он протянул руку, и решетка буквально вылетела из камеры.

      Раздалась