Балатонский гамбит. Михель Гавен

Прохорова, поучиться еще надо, – не отрываясь от бинокля, заметил Коробов. – Так-то ты девка ладная. Глаз у тебя хороший, а вот рука слабовата. Ты вечерком заходи как-нибудь, я тебя поучу.

      Из соседнего окопа послышались смешки.

      – Что хихикаем? Что хихикаем? – Коробов взвился. – Отставить.

      – Куда ж ей зайти, если твое место при генерале Шумилове, – поддела его Наталья, – или совсем на передовую перебраться надумал?

      – Но только я скажу, это не женщина, – заявил вдруг Коробов.

      – А кто же это, мужчина? – Наталья насмешливо взглянула в его сторону.

      – Но женщина должна быть…

      – Очень интересно.

      – Во, – Коробов развел руками на уровне груди, – и во, – то же самое на уровне бедер. – Ну, чтоб было, за что подержать. А эту разве возьмешь, тростиночка, ее ремнем пополам переломило. С такой нормальному мужику делать нечего. Обнимешь – она рассыплется.

      – Да обнимать тоже умеючи надо, Коробов. Что лезть, как «Королевский тигр» на батарею. Бинокль-то отдай, – Иванцов выдернул у него из рук бинокль. – Женщины обхожденьице любят.

      – Стихи, что ль, почитать?

      – Стихи тоже можно, – Иванцов внимательно смотрел на немецкие позиции.

      – Ну и волосы у нее, – не унимался капитан. – Разве у нормальной женщины такие волосы бывают?

      – А что волосы? – Наталья пожала плечами. – Собраны косой под пилоткой. Как у всех, как у меня, кстати.

      – Да, это артистка, – заключил Иванцов на полном серьезе через минуту. – Опять патрон зря потратили. Но посмотреть – душа радуется. Все-таки ты ее поранила, Прохорова, – вдруг сообщил он. – Присела она. И немцы забегали.

      – Дай, дай посмотреть, – пристал снова Коробов.

      – Не лезь, – оттолкнул его Иванцов. – Не твое тут дело.

      – А вон эсэсовец какой-то на БТРе прикатил. Но это точно полковник, вот этого надо снять. Давай, Прохорова, жми!

      – Да я не вижу, где? – Надя прильнула к окуляру.

      – Да, вон на руках ее понес. Давай, Прохорова, это сразу на орден Красной Звезды, такого шлепнуть. Да левее, левее ты, Прохорова, – Иванцов поправил винтовку снайперши.

      – Ой, – Наталья поскользнулась и слегка толкнула Надю ногой.

      Выстрел прозвучал, но прошел мимо.

      – Эх, Наташка, все смазала! – сердито махнул на нее рукой Иванцов. – Сейчас бы всем по медали. Асс такой выскочил!

      – Но я же не нарочно, Степан Валерьянович!

      – Да я что говорю, нарочно, что ли? – Иванцов опустил бинокль. – Все, уехали они: и артистка эта, и эсэсовец, опять никого. Что ты, Прохорова, все тянешь? – он посмотрел на Надю, как на пустое место. – Все тянет, тянет что-то. Языком мелит. Целься, стреляй и – готово. А теперь опять по шее надают. Вот уж повезло со снайпером. Разряжай, Прохорова, поздно. Сейчас артиллеристы работать начнут, твое время закончилось.

      Он вылез из окопа и, опустив голову, пошел по ходу сообщения.

      В это время чиркнула пуля. Коробов пошатнулся, охнул, осел на землю. Во лбу у него красовалась дырка – аккуратная,