Телега времени и другие новогодние истории. Игорь Фарбаржевич

Франкфурта-на-Одере, появилась сенсационная заметка. В ней сообщалось о том, что «на окраине города – в старом парке – были обнаружены дети, пропавшие в разное время и разных городах Германии. На вопросы полиции и врачей, как они туда попали и где были до этого момента, дети не могли ответить. Они абсолютно ничего не помнили. Сейчас найденыши находятся в больнице. Их фотографии разосланы во все города, с целью установления точных имён и адресных данных, – писала газета.

      Но всё это будет спустя сутки.

      А пока с потолка в доме Нойбертов, словно голуби, слетали сказки.

      Только на третий день можно было с уверенностью сказать: кажется всё.

      – Кажется всё… – сказал господин Генрих.

      – Пожалуй, всё, – подтвердил Егорий. – Вот неожиданность!

      На некоторых страницах налипла противная чёрная шерсть.

      Господин Генрих и овчарка проводили Егория к каменному мосту, к тому самому, где так печально началась эта история.

      – Зря вы без шапки, – сказал Егорий господину Генриху. – У вас волосы в изморози!..

      – Это не иней, – герр Нойберт улыбнулся. – Я поседел в ту ночь… Ну, прощайте?!.. Может, ещё встретимся!

      – Всё может быть! – сказал Егорий и заговорщицки подмигнул Розалине.

      Светящийся перстень на безымянном пальце правой руки был повёрнут три раза в сторону Солнца. Когда луч погас – Егория на старом мосту уже не было…

      …Сказки, упавшие с потолка, были в ужасном состоянии. Когда Егорий дома, в Серебряном Бору, разобрал давно знакомые страницы, то воскликнул почти со слезами:

      – Как он смел так с ними обращаться!

      У побывавших в плену колдуна сказок листы были и оборваны, и скомканы, и замараны. Многого недоставало. Кто-то ещё что-то зачёркивал, а потом чёрным дописывал грубые слова.

      – Невыносимо! – Егорий дрожащей рукой разглаживал страницы. – Немыслимо! Разве я смогу всё заново восстановить?! – восклицал он. – Столько лет прошло!.. Я уже так, как в молодости, не сумею, – в отчаянье повторял он.

      Опечаленный Егорий возглашал на весь дом имена героев своих сказок (в доме ведь никого не было), тщетно надеясь, что музыка их имён поможет ему всё вспомнить и всё исправить.