Рано утром, в чужой постели. Владимир Ильич Купрашевич

по поверхности. Бочка вероятно железная, поскольку в ушах отдается частый металлический стук…

      – Тебе неудобно?

      Гулкий стук сразу меняется на шум вагонных колес, и он понимает, что просто заснул.

      – Нет, нет, прости, плохо спал прошлую ночь, – бормочет он, уткнувшись в Ленкину шею и только потом понимает, что уж ей то это известно.

      – Может мне пойти на другую полку? – снова шелестит ее голос.

      – Нет, мне так хорошо.

      Генка переворачивается на спину и, удерживая на груди голову Лены всматривается в темноту служебного купе. Кроме едва различимых стопок белья на верхней полке рассмотреть ничего не удается. Дерматиновая штора, которой задрапировали окно не пропускает даже отблесков огней, лишь в узкую щель под дверью просачивается свет из коридора.

      – Душно, правда? – спрашивает Лена уже нормальным голосом.

      – Немного, – соглашается он, прижимая ее еще плотнее из опасения, что она решится уйти.

      – Я не уйду, если, конечно не войдет бригадир.

      – У тебя разве дверь не закрыта на заглушку? – окончательно просыпается он.

      – Нет

      – Сумасшедшая. Он и в самом деле…

      – Ну и пусть…

      Он снова обнимает ее, но чувство неловкости не проходит.

      – Закрой все-таки,– он ослабляет объятия и Лена молча поднимается, заворачивается в простынь и садится на противоположную полку, поджав ноги. Глаза его уже привыкли к темноте и он различает ее очертания. Она похожа на кокон какого-то насекомого. Скорее всего бабочки. Большой и красивой.

      – Иди сюда, – раскаивается он.

      – Хочу курить.

      Шелестит коробок и от ярко вспыхнувшей спички он прикрывает глаза, а может быть его к этому вынуждает насмешливый взгляд Лены, ее припухшие от поцелуев губы… Спичка гаснет и по купе растекается мягкий запах сигаретного дыма.

      – Спи спокойно, заглушка закрыта, – лишь затем сообщает Лена.

      Он не отвечает.

      – А ты что, действительно женат?

      – Трудно сказать…

      – А у меня есть дочь.

      – Вот как… И муж?

      Лена смеется.

      – Нет, зачем он мне.

      – Не знаю…

      Кто-то негромко стучит в дверь, после паузы щелкает замок, в купе сразу становится светлее и он слышит голос Нины, второй проводницы.

      – Вы что это? Уже поссорились?

      – Да вот… боится бригадира.

      – Быть не может, – смеется Нина, – такую девицу окрутил за ночь и испугается бригадира… Я пришла за одеялом. . В де-

      журке стало прохладно.

      Она вытаскивает из стопки белья желтое одеяло и уходит, закрыв за собой дверь. В купе снова становится темно и первое время Лену не разглядеть.

      – Возьми меня замуж, – неожиданно слышится ему.

      Несколько секунд он молчит.

      – Ты серьезно?

      – Почти…

      За окном очень вовремя просвистывает встречный локомотив, видимо одиночный, затем снова восстанавливается прежний приглушенный фон идущего поезда.

      – Что же ты молчишь?

      – Пытаюсь понять, сколько юмора в твоем предложении.

      – Эх ты, математик! – слышит он у самого уха и чувствует ее ладони на своих щеках.

      Он закрывает ей рот своими губами, но ненадолго.

      – Где ты еще найдешь такую бабенку! – шелестит ее голос и Лена выпрямляется.

      Он протягивает руки, чтобы стянуть с нее простынь, но кокон сам распадается и руки его скользят по обнаженному шелковистому телу, которое он видит отчетливо и видение это перехватывает дыхание. Ему кажется, что никогда еще в этой жизни ни одно женское тело не создавало такого умопомрачительного эффекта. Девчонка, явно не без умысла тянется, словно собираясь заглянуть на верхнюю полку и он уже не владея собой обхватывает ее, тычется лицом в живот, бедра, губами касается жестковатого островка, отчего Ленка коротко вскрикивает и опускается к нему…

      Когда она освобождается от его объятий предложение больше не повторяется, а он уже о нем и не помнит. Она молча укладывается на противоположной полке.

      Он безуспешно пытается собраться с мыслями, чтобы как-то нейтрализовать ситуацию.

      – Лен…Ну ты что?!…

      Ленка вдруг хмыкает.

      – Вспомнила анекдот. Хочешь, расскажу?

      – Валяй.

      Анекдот оказывается настолько безобразным, что он на некоторое время теряет дар речи. Лена, в ответ на его растерянное молчание хохочет, затем неожиданно замолкает.

      – Ну хватит! Давай спать, – психует он.

      Слышно, как мимо шелестит какой-то полустанок, затем, вдруг с разбойничьим свистом ураганом налетает встречный состав. Дерматиновая штора под напором вихря вздувается парусом и купе заполняется свежей прохладой. Торопливый