В нашем доме на Старомонетном, на выселках и в поле. Отсутствует

Это был точно тот случай, что «не место красит человека, а человек место».

      В двух относительно больших комнатах число рабочих мест-столов было 16 при числе сотрудников более 30. В меньшей комнате размещались, кажется, 7 рабочих столов. В большой комнате, проходной, столы техников, лаборантов и младших научных сотрудников. Исключением был рабочий стол проф. Л. А. Чубукова.

      В большой комнате обсуждался широкий спектр вопросов – от организационных, научных до бытовых. Здесь шум стоял постоянно и не мешал совмещать техническую работу с разговорами. Проф. Л. А. Чубуков обладал на редкость удивительной способностью на фоне этого шумового «оформления»» спокойно работать, писать. Обсуждать работы приезжающих и приходивших к нему специалистов, аспирантов.

      Моя самая ближайшая подруга со студенческих лет И. С. Глух обычно работала в этой комнате. С присущим ей природным юмором, она красочно, образно описывала присутствующих. В итоге определила эту комнату, как «зоопарк». В комнате были «прописаны» такие по настоящему заслуживающие уважения, давно работающие сотрудники, как Ванда Васильевна Панина, – бескомпромиссная, прямая, принципиальная, открыто эгоистичная, но в то же время справедливая. Всегда спокойной и рассудительной я помню Нину Ивановну Зудину, закрученную семейными проблемами Марию Калиничну Фролову. Все они прошли войну, знали жизнь!

      Шум – это была неотъемлемая часть атмосферы большой комнаты. При появлении Б. Л. Дзердзевского все стихало мгновенно! Все начинали сосредоточенно работать. Общее впечатление менялось сразу на 180°. Несмотря на эти особенности – работа шла!

      Вторая комната могла считаться интеллектуальной. Здесь работали только научные сотрудники. Они были намного старше нас, только что пришедших со студенческой скамьи. Все они были с большим жизненным опытом, особенно военных лет.

      При первом посещении отдела мое внимание привлекла одна из присутствующих дам. Как я потом уже узнала – это была Ксения Васильевна Кувшинова. Нельзя было не обратить внимание на ее интересное, с тонкими чертами, интеллигентное лицо. Она была худенькой, элегантно одетой, очень привлекательной. В ней чувствовалась свобода и уверенность, позднее не без основания – авторитарность. К. В. Кувшинова приехала после войны в Москву из Ташкента, где она работала синоптиком. Там же защитила диссертацию и получила степень кандидата ф.-м. наук. В отдел климатологии она пришла в 1952 г. В последующие годы меня с К.В. связывали не только служебные, но и часто человеческие отношения. Она была старше меня на 12 лет, житейски мудрая, общительная, гостеприимная и хороший товарищ. От нее нельзя было отнять находчивость, остроумие, иногда язвительность, за что и называли ее «Белая головка». Анатолий Иванович Будаговский оценивал К.В. так: «К.В. умная, но ленивая. Могла бы защитить докторскую!»

      В 60-е годы появилась в отделе не менее уважаемая Александра Сергеевна Чаплыгина, канд.ф.-м. наук. Она перешла из Института физики атмосферы,