Серьги с алмазными бантами. Марта Таро

да и болячки тоже подсохли.

      – Твоими устами, да Богу в уши! Давай, осмотрю твою находку, – сказал доктор, снял шинель и открыл свой саквояж.

      Решив, что бережёного Бог бережёт и лишних глаз ему сейчас точно не нужно, Александр смастерил засов из черенка стоявшей у печки метлы и запер дверь. Доктор тем временем положил ладонь на лоб больной.

      – Да она горит вся! Думаю, от переохлаждения… Надо послушать лёгкие…

      Власов достал большую костяную трубку и приставил её к груди девушки, потом, велев Александру взять больную за плечи и перевернуть, долго выстукивал спину.

      – Хрипы слабые, похоже на воспаление легких, но в самом начале. Лекарство для неё сейчас одно – тепло на легкие, и нужно снимать жар. Обтирай больную. Она ещё молодая, сердце не ослабело, так что должна выжить.

      С помощью Александра доктор полностью раздел девушку и стал прощупывать кости, потом поднял веки и осмотрел зубы.

      – При таком ужасном избиении ей сильно повезло – кости и глаза целы. Так что, если твоя гостья переживёт горячку, всё будет хорошо. Одного я не пойму, что ты собираешься с ней делать? – спросил доктор. – Я завтра утром уезжаю в Ставку, будем решать, где госпиталь развёртывать, сам понимаешь – сражение на носу. Все считают, что до боя осталось не больше недели.

      – Но не могу же я выбросить больную на улицу! – возмутился Александр. – Отправить её к родным? Так они мне неизвестны.

      – А при ней были какие-нибудь документы?

      – Точно! – обрадовался Александр, успевший забыть о найденном мешке.

      Разыскав мешок Василевский развязал шнурок.

      Внутри лежали кошелёк с золотыми червонцами, два конверта (один совершенно чистый, а другой – адресованный графине Савранской, в столичный дом на Литейном проспекте) и изумительной красоты серьги: к изящным алмазными бантам крепились крупные овальные сапфиры в филигранной оправе.

      – Под нашей больной был замечательный конь, вот лежит кошелёк, полный золота, её серьги стоят целое состояние, она везёт письмо к знатной даме – значит, девушка не из простых, – рассудил Александр и вгляделся в обезображенное лицо своей гостьи. – Одно непонятно, как же её могли так изуродовать?

      – Пока она не очнётся, мы ничего не узнаем, – отозвался доктор. – Но она может умереть, так и не придя в сознание. Единственное, что я могу тебе посоветовать: оттяни ей уголок рта и по ложке влей немного водки, чтобы перебороть простуду. Держи барышню на лежанке, а печь хорошо топи. Клади на голову холодный компресс, а тело обтирай той же водкой. Если за три дня твоя гостья не придёт в себя, отправляй её в Калугу, а там сдай монахиням. Может, они её и выходят.

      Доктор попрощался и ушёл. Александр с жалостью посмотрел на распростёртое на лавке несчастное создание и стал устраивать для больной постель. В избе имелось лишь одно лоскутное одеяло. Совсем тонкое, оно не защищало от холода, но могло послужить покрывалом на печной лежанке. Василевский расстелил его