Calendar Girl. Никогда не влюбляйся! Февраль. Одри Карлан

только широкие пижамные штаны. Его грудь, покрытая золотистым загаром, с рельефными мускулами, была выставлена на всеобщее обозрение. Истинный пир для глаз. Его длинные волосы падали на плечи чудесными волнами каштановых, рыжих и золотистых тонов. Он шел ко мне как в замедленной съемке. Когда Алек наклонился и помог мне встать и опереться на костыли, литые мышцы на его животе напряглись. Я обняла его за талию и не ощутила под пальцами ничего, кроме жил и мускулов.

      Ох, матерь божья, ну я и вляпалась.

      Когда мы разобрались с костылями, он подвел меня к табурету, стоявшему у барной стойки. Убедившись, что я комфортно уселась, Алек развернулся – и у меня перехватило дыхание. В эту секунду он как раз оглянулся и, перехватив мой взгляд, понял, на что я пялюсь, чуть ли не исходя слюной. Слева у него по спине, начиная с лопатки и переходя на ребра, вилась гигантская черная татуировка. Целый вихрь французских слов.

      – Твоя татуировка… она…

      От восторга я почти утратила дар речи.

      – Она… прекрасна, – наконец-то выдавила я.

      Алек подошел к плите, ловким движением фокусника разбил одной рукой два яйца и вылил их на сковороду. На секунду меня посетило искушение научиться у него этому трюку, пока наш месяц вместе не закончился.

      – Merci[9], – ответил он, разбивая на сковородку еще пару яиц.

      Рядом с яйцами, на другую сковородку, он бросил несколько полосок бекона. Бекон немедленно начал шипеть и скворчать.

      – Что это значит?

      Алек заложил за ухо выбившуюся прядь волос, продолжая без всякого стеснения курсировать по кухне полуобнаженным. Я любовалась его телом и грацией движений, пока он снимал с крючка многоцветную керамическую кружку и наполнял ее кофе.

      – Это стихотворение Жака Превера, французского поэта. Он написал его в 1966.

      Тут Алек кивнул на кружку с кофе, стоявшую перед ним.

      – Сливки или сахар?

      – И то и другое, пожалуйста, – ответила я.

      Он заправил мой кофе, поставил кружку передо мной и вернулся к плите, чтобы перевернуть яйца и бекон.

      – Можно спросить, о чем это стихотворение? – сказала я, отхлебывая кофе и пытаясь спрятаться за огромной кружкой.

      Алек облизнул губы, прислонился к барной стойке и скрестил босые ноги. Боже, ну и красавчик же этот мужчина! Уэс был привлекательным парнем, но этот просто супер. Они казались полными противоположностями. То, что у Уэса было светлым, у Алека – темным, и наоборот, и так до мельчайших деталей, вплоть до темных волос, усов и бороды Алека по сравнению с чисто выбритым, но порой чуть шершавым подбородком Уэса.

      – Это отрывок стихотворения, посвященного людям, рассматривающим картины Витольда. Оно переводится примерно так:

      Загадка обычных людей,

      Изображенных с любовью в тиши их жизней

      И в навязчивом уличном шуме.

      Ты следишь за их движеньем,

      Но видишь их лишь со спины

      И, подобно им,

      Сам

9

Спасибо (фр.).