Перевозчик. Анатолий Батов

придираться к Николаю, тем более что дальше будут еще более удивительные технические вещи, также дилетантски описанные Николаем, ведь, как выяснится позже, Николай попал в цивилизацию, на две с половиной тысячи лет, а может и на все три, опередившую нас. А дилетантство Николая нисколько не помешает нам. И задачу свою автор видит в по возможности сжатой социальной, а не технической, хронике, именно социальной, этих двух с половиной или трех тысяч лет. По ходу его рассказа у нас появится возможность проследить, как менялась жизнь с развитием цивилизации, как бы в назидание, как говорится: век живи – век учись, а тут сразу столько веков, чего же не поучиться?

      Сашок, подъехав, поставил мопед и поздоровался. Он выглядел уже достаточно пожившим человеком лет пяти-десяти-шестидесяти, сильно заветренное огрубевшее лицо, морщины на лбу и в углах глаз, почти полностью седые волосы. Когда он уже приступил к своей работе, а Николай с Авдеем, чтобы не мешать, отошли в сторону, Николай спросил:

      – А сколько ему лет?

      – Сто два будет в этом году.

      Сначала Николай подумал, что тот шутит, но, посмотрев на серьезное его лицо, задумался и почему-то решил спросить:

      – А тебе сколько?

      – Мне еще пятьдесят один.

      – А Эн?

      – Мы с ней ровесники, а чего ты спрашиваешь, тебе то сколько?

      – Мне сорок семь, – ответил Николай.

      Сашок провозился еще больше часу, Эн уже два раза выходила и звала обедать. Сняв шкуру и разделав тушу на постеленной под навесом клеенке, Сашок, отказавшись от приглашения на обед и захватив с собой шкуру, голову и одну заднюю лодыжку косули (так здесь принято), пристроив все это на багажник мопеда, попрощавшись, уехал.

      Николай с Авдеем перенесли оставшееся разделанное мясо в уличный холодильник. (Был еще холодильник на кухне, в который Эн перенесла сложенные Сашком отдельной кучкой сердце, печень, почки и еще что-то.)

      Наконец, позвав Кида, они уселись обедать, он был совсем не обильным; Эн налила по чашке бульону с хлебом, на второе по два куска рыбы и картошка с подливой, на третье кисель, похоже клюквенный. Все было очень вкусно приготовлено: и бульон, и подлива, и кисель, но проголодавшийся и отвыкший от домашней пищи, Николай не наелся, а попросить еще стеснялся, и Эн, уловив его замешательство, положила ему в тарелку еще картошки и рыбы. Когда он начал есть, Кид, допивавший кисель, значительно предупредил его: «Переедать вредно для здоровья». Авдей, защищая Николая, сказал: «Ему можно, он долго был в лесу и проголодался». Николай, поощрительно обращаясь к Киду, спросил: «Где же ты уже постиг науку о правильном питании, в школе, наверно?»

      – Нет, просто это известно каждому, а в школу я еще не хожу.

      – Как, почему? – обращаясь уже к Авдею, удивился Николай.

      – Да, год пропустил, ему в этом уже исполнится одиннадцать, а в том году учительницу не присылали, потому что не набралось и пятнадцати десятилетних детей – неполный класс получался, у нас всего двести пятьдесят дворов. Вот в этом году составится