Братья крови. Владислав Русанов

немилости князя. Не зря, пока я спал, набираясь сил, Збышек подключил ноутбук к гостиничной сети вай-фай и много чего узнал.

      Я со всей возможной учтивостью поклонился Прозоровскому.

      – Закон разрешает испросить аудиенции у князя в течение суток с момента приезда в город, подотчетный оному. Двадцать четыре часа еще не минули. В чем я провинился, ваша светлость?

      Он не ожидал подобной наглости. Нахмурился еще больше, если только это возможно. Княжеская свита, щеголявшая в современных костюмах, каждый из которых обошелся владельцу в не одну тысячу североамериканских долларов, зашушукалась, бросая на меня косые взгляды. Кое-кто, пожалуй, готов был вцепиться мне в глотку.

      – Ты, пан Анджей Михал, – взял себя в руки Князь, – являешься в мой город. Бродишь по улицам, не соизволив сообщить о своем прибытии. А потом в подворотнях находят мертвых людей. Как ты это объяснишь?

      «Мертвых людей? Значит, майор – не единственная жертва прошлой ночи?»

      – Мне трудно объяснить каждую человеческую смерть в Москве. Могу поклясться Великой Тайной, что вчерашней ночью при мне погиб лишь один человек. И не я виновник его смерти.

      – Ильинка?

      – Вы прекрасно осведомлены, ваша светлость.

      – И как же погиб Юрий Михайлович Семецкий?

      – Его убил зверь.

      – Какой зверь в Москве? Медведь, что ли? Ты же не в Сибири, пан Анджей Михал!

      – Конечно, я не в Сибири. Это был не медведь и не волк.

      – Об этом я догадался. Ран на теле не обнаружили.

      А Прозоровский осведомлен даже лучше, чем я первоначально предположил. Наверняка у него есть доступ к сводкам полиции. А то и свой человек в органах госбезопасности.

      – Вы позволите побеседовать с вами наедине? – Мне не хотелось предавать широкой огласке сведения, которые я намеревался передать князю. Пускай потом сам решает, достойны ли его вассалы доверия.

      Никита Григорьевич оглянулся на своих. Кивком головы приказал следовать за собой. Мы вышли, провожаемые недоуменными и откровенно враждебными взглядами. Причем последними – я.

      Маленький кабинет, примыкающий к зале для торжественных и официальных приемов, наверняка защищался от подслушивания. От кровных братьев чарами самого князя, а от людских средств прослушки – людскими же приспособлениями. Несмотря на приверженность к костюмам восемнадцатого века, Прозоровский шагал в ногу со временем и достижений человеческой цивилизации не чурался.

      Опустившись в кресло, Князь Никита указал мне на банкетку напротив. Теперь он не казался суровым. Напротив, озабоченным.

      – Что тебе известно, пан Анджей Михал?

      – Я расскажу все по порядку. Я прогуливался по ночной Москве…

      – До того как представился мне?

      – Есть такой грех, ваша светлость. Но я не отходил далеко от «Метрополя», в котором остановился. Люблю, знаете ли, ночную Москва-реку.

      – Мы все ее любим. Продолжай, пан Анджей Михал.

      – Можно просто