Матка. Татьяна Шуран

секты по образцу, обозначенному в иероглифических таблицах, помогла бы поднять процесс обработки людей автохтонами на качественно новый уровень. Сопоставив информацию из таблиц с видениями, приходившими через алтарь, Тасманов пришел к выводу, что его творчество по сути аналогично практике древневавилонской секты, преследовавшей цель призвания хтонических энергий богини Тиамат в физический мир. Более того, отец решил, что он и есть древневавилонский жрец, создавший некогда культ использования первичных энергий земли и возродившийся в современном мире для того, чтобы завершить работу по призванию силы подземных бездн в человеческую жизнь. Причины, побудившие отца сделать такой вывод, можно понять из работ Себестьяна об оккультных учениях Вавилона и в особенности из черновиков ученого к его последней, ненаписанной книге о тайном культе «старших богов». Я процитирую несколько текстов, определивших неизвестную, однако наиболее значимую сторону деятельности отца – создание секты, практиковавшей человеческие жертвоприношения.

      Из книги Золтана Себестьяна «Неизвестный Вавилон»:

      Современные представления о цивилизациях древности достаточно условны. Сохранившиеся образцы материальной культуры не позволяют полностью восстановить исторический контекст, в котором формировалось то или иное явление. Неполная или искаженная информация о прошлом обусловливает, в свою очередь, ошибочную трактовку имеющихся фактов. Свойство человеческого ума таково, что все незнакомое объясняется через отождествление с чем-нибудь привычным; если же найти аналогию не удается, необъяснимый факт попросту игнорируется. История человечества всякий раз заново воссоздается путем неоправданных допущений, вызванных сравнением с сегодняшним днем. По мере изменения реальности изменяется и память. Возможно, цивилизации и эпохи – это прежде всего не формы материальной культуры, а состояния общественного сознания.

      Существует соблазн рассматривать свидетельства чуждого мира как иносказания – экзотические намеки на нечто общеизвестное. Однако для истинного понимания необъяснимых вещей может оказаться полезной попытка воспринимать информацию о них непосредственно, буквально. Отношение к древней мифологии как к плоду примитивной фантазии свидетельствует, возможно, не о прозорливости современного человека, а об узости его мышления, скудности переживаний и неспособности отслеживать источник явлений сверхчеловеческого масштаба, осознавать движущие силы природы, истории и судьбы.

      Одна из наиболее содержательных и вместе с тем недооцененных религиозно-философских систем относится к цивилизации Древнего Междуречья. Интерпретация не полностью сохранившихся, разрозненных и малочисленных текстов осложняется еще и потому, что разница между иероглифическим письмом и современным алфавитом является не столько