Лежащий атаман. Петр Альшевский

прикладывается к бутылке шампанского, внизу толпятся люди. Снизу доносятся радостные вопли, оттуда взмывают цветные огни; по мнению Георгия, там все до невозможности прекрасно.

      РАЗРОЗНЕННЫЕ группы по два-три человека, занимая одно пространство, создают ощущение целостности, приплясывают и переговариваются на повышенных тонах; разговоры из-за беспрестанно взрывающейся пиротехники неразличимы, обнимающиеся люди словно бы прощаются в эпицентре разыгравшегося сражения – поднимают стаканы, поминают погибших; муж Марины Андрей вместе с Дмитрием Ельцовым твердо стоит у скамейки.

      Бутылка у Дмитрия. Андрей только что выпил и осматривается. Пробираясь сквозь приветствующий его народ, Георгий направляется к ним.

      Погляди, кто идет, – сказал Андрей.

      Георг! – воскликнул Дмитрий. – Как его только выпустили.

      Он живет дома, а не в больнице. Родня, наверное, заснула, и он вышел. И ты с ним помягче. Не смей над ним насмехаться.

      Я над ним никогда не смеялся. Я сам за него, если над ним кто… Георг! С Новым Годом тебя! Радости, любви… здоровья!

      И тебе, – сказал Георгий. – А Марины нет?

      Она здесь, на улице, – ответил Андрей. – Отошла куда-то… Макс! – крикнул он в направлении толпящийся поблизости компании. – Мою жену не видел?

      Ты на ней женился, ты за ней и следи, – усмехнулся мощный Макс. – Привет, Георг. С праздником тебя.

      Спасибо, Максим. Как там твой сынишка? Мужает?

      Твои молитвами, Георг.

      О его сыне ты с ним потом поговоришь, – сказал Андрей. – Мы с Димкой тут пили, и ты, если ты с нами, выпить тоже можешь, но мы пьем водку. Тебе она вряд ли пойдет впрок. Я тебе не налью… отвечать за тебя я не намерен.

      Да налей ты ему, – сказал Дмитрий. – Твоя жена взяла и ушла, и у нас как раз три стаканчика. Будто бы так и задумано! Словно бы нечто высшее дает нам знак, чтобы Георг с нами выпил. Ты хочешь? Насильно мы не заставляем.

      Немного плесните, – кивнул Георгий. – У вас большая бутылка?

      Литровая, – ответил Андрей. – И до твоего прихода мы не выпили и треть. Держи твой стаканчик.

      Не хрустальный, а пластмассовый, – пробормотал Георгий. – Он еще пуст, но вы в него нальете… вы обещали. Вы – мои друзья, и я убежден, что исходящее от вас не станет для меня бедой, и я приобщусь к пробуждению ото сна… не сведу продвижение к схеме, от которой я отклонялся. При вас я скажу себе: я проберусь, меня не прихватят клешнями… лей, Дима. Бутылка уже у тебя?

      Теперь у меня.

      Лей…

      Тебе побольше? – спросил Дмитрий.

      А кто говорит, что я напуган? – воскликнул Георгий.

      Я налью, рука не дрогнет… тебе, что, полный?

      Хватит ему наливать! – рявкнул Андрей. – Ну, ты и налил… действительно почти полный.

      Переливать я не буду, – жестко сказал Георгий. – Назад в бутылку? По вашим стаканам. У меня свой! Я поднимаю его в эту волшебную ночь, желая чокнуться с моим друзьями пластмассой