Рассказы об эффективности и компетентности. Андрей Булатов

года в Москву шли эшелоны с продуктами со всей страны, чтобы приехавшие иностранные спортсмены и туристы видели «советское изобилие». Мы ещё не знали тогда, что после окончания Московской Олимпиады эшелоны так и будут доставлять в Москву все продукты питания, а простой народ будет ездить за ними в столицу даже с Урала и из Сибири, не говоря уже о Подмосковье или средней полосе. Мы ещё не знали тогда, что началась концентрация капитала в руках подпольных олигархов, которые через десять лет полностью возьмут экономическую власть в свои руки, разрушая госэкономику. Мы ещё не знали тогда, что в день открытия Московской Олимпиады Москва хоронила Высоцкого, а почти вся милиция города старалась блокировать потоки людей, стремящихся присоединиться к траурной процессии.

      Ничего этого, происходящего в реальной жизни, мы тогда не знали. Но рассказ Григория Викторовича стал первой каплей в то время, которая положила начало в моём сомнении в незыблемости социалистического строя и его «нерушимой экономики».

      Второй каплей стала история с графическим символом этого самого секретного саратовского НИИ, куда мы нежданно-нагаданно попали в то жаркое лето 1980 года. Этот знак, символ, марка предприятия значит очень много для мира экономики. По нему узнают продукцию предприятия. Оно служит показателем определённой культуры производства. Благодаря наличию этого знака продукция завоёвывает рынок. Знаки «Опель», «Тойота», «Фольксваген» и другие подобные знаки и не только автомобильных концернов давно образуют свой культурный пласт, воздействуя не только на умы, но и на кошельки владельцев производства.

      Тогда, в то памятное олимпийское лето перед Генеральным поставили задачу «сверху» – выйти со станками завода на международный рынок, чтобы продавать их за валюту. Это тоже было то, чего мы не знали. Завод, хоть и назывался «НИИ» (а точнее, НИТИ – Научно-исследовательский Технологический Институт), на самом деле был обычным советским станкостроительным заводом. В его стенах проводилась обычная для тех лет практика. Нашему Авиапрому требовалось огромное количество автоматизированных станков среднего уровня. Стандартная практика их производства заключалась в следующем. На международном рынке закупались иностранные образцы требуемого станка – немецкие, американские, французские, голландские. Затем эти станки разбирались по деталям и копировались в точности нашими инженерами, чтобы производить их в большом количестве. Это сейчас все привыкли ругать Китай за подобную практику. На самом деле при «развитом социализме» никто не стеснялся подобной деятельности, это было нормой везде, а особенно на секретных заводах.

      Всё это объяснил и показал нам ведущий дизайнер «художественного отдела», когда проводил нам ознакомительную экскурсию по цехам. Он так и сказал, – «Нашей главной задачей является внести в зарубежный станок незначительные, но приемлемые