Хочу, чтобы меня слышали! Книга 1. Жизнь – это Любовь!. Юрий Широков

буднично так, без условий.

      О таком он даже не мечтал.

      Рокфеллер, поднявшись с кресла, протянул руку, и внимательно взглянул на Троцкого. Уже, как на другого человека, превратившегося с этой минуты в одного из сильных мира сего.

      И, будто потеряв к нему интерес, как к одному из своих слуг, на ходу бросил: «Детали с Вами обсудят мои помощники».

      Больше в шахматы с Троцким он не играл никогда.

      Глава 13. Пророчества Авеля Вещего

      Андрей отсутствовал не более четверти часа и за все это время никто не проронил ни слова. По-прежнему, молча сидели за столом, настроение у всех было одинаково подавленное. Будто только что потеряли близкого человека, и эта безвозвратная потеря пока еще воспринимается только умом, а не душою и сердцем. Предвкушение страшного горя и грядущих бед витало в трапезной.

      Ванюша еле сдерживался, чтобы не зарыдать в голос, батюшка вздыхал и молился про себя, матушка молча вытирала края глаз платком.

      Ждали Андрея и почему-то верили, что с его приходом все вернется на «круги своя», жизнь наладится и станет прежней, счастливой в своей размеренности и патриархальности.

      – Вот сейчас – думали – он войдет и скажет, что все решилось, смута закончилась, или все разговоры о ней были чье-то глупой шуткой.

      Андрей Михайлович вошел, перекрестился, присел за стол, потер виски руками и обратился к родителям: «Благословите на ратное дело, придется мне опять воевать.

      Страшный враг пришел к нам, страшнее не бывало в истории Государства Российского.

      – Не иноземный – этот враг понятен нам был всегда, а свой.

      – Своих соотечественников убивать мы не приучены, да и нет греха страшнее, чем убивать соотечественников, братьев по вере!

      – Но новый враг уже начал свою войну! И теперь нам предстоит воевать на два фронта – с германцами и с большевиками, да еще неизвестно, как нынешние союзники себя поведут. Сдается мне, что эти не упустят случая «половить рыбку в мутной воде».

      Матушка тихо заплакала, батюшка нахмурился.

      – Во-первых, давай обнимемся, сын мой, по случаю встречи после долгой разлуки. Столько лет не виделись, а брат твой младший, так тот и вообще не помнит тебя.

      – Подойди, отрок, обними тоже своего старшего брата.

      – Оба теперь подойдите ко мне, под мое отеческое благословление. Обнимите матушку свою, все слезы она по тебе, Андрей, да по Петру выплакала, не чаяла уж дождаться вас с войны. Ты, слава Создателю, появился, пусть даже ненадолго, а где Петруша наш, офицер геройский? В каких сейчас иноземных краях носит его?

      – Молимся, конечно, за здравие и надеемся на Господа нашего и Пресвятую Богородицу.

      Обнялись.

      Батюшке, как старшему в семье, плакать не полагалось,

      Андрей же не смог сдержать слез, тайком вытирая их с лица, матушка всхлипывала и только крепче прижимала к себе сыновей, а Ванюша рыдал в голос.

      Никто из них не знал, что совсем скоро, уже сегодня,