Архипелаг Грез (сборник). Кристофер Прист

растительность и лужи засохшей грязи обратились кошмаром ложных запахов и расцветок, терзающих слух звуков и отвратительных на ощупь поверхностей. Я целый час простоял на главной улице, уверенный, что Сленью съели и проглотили целиком: дома ломило, словно гниющие челюсти, дорога змеилась, шершавая, будто поверхность языка, тропические цветы и деревья напоминали полупереваренные куски пищи, а морской бриз дышал отвратительным запахом.

      Когда приступ закончился, я осушил в баре два больших бокала холодного пива и отправился в гарнизон, где разыскал младшего офицера моего звания.

      – Вы будете страдать от нее до конца жизни, – сказал лейтенант.

      – От синестезии?

      – Вас следует комиссовать. Однажды вы потеряете рассудок…

      – Думаете, я не пытался? Командование расщедрилось только на отпуск.

      – Вы куда опаснее для себя, чем для врагов.

      – Знаю, – согласился я с горечью.

      Мы прогуливались по закрытому внутреннему двору крепости, где стоял гарнизон. Духота была страшная, внутрь не проникало ни ветерка. Стены патрулировали молодые солдатики в темно-синих мундирах, медленно ходившие туда-сюда. Они были в полном обмундировании, включая недавно изобретенные газозащитные капюшоны, покрывавшие головы, лица и плечи.

      – Я ищу женщину, – сказал я.

      – Здесь их хватает. Какую-то особенную или любую?

      – Особенную. Она работала сиделкой, а раньше была шлюхой. Местные утверждают, что ее убили.

      – Вероятно, они знают, о чем говорят.

      – А какие-нибудь документы о жертвах оккупации сохранились?

      – Не у нас. Может быть, у гражданских властей. Попробуйте навести справки.

      Мы поднялись на одну из башен и теперь смотрели на крыши домов и серебрящиеся под солнцем волны.

      – А женщину найдете без труда. Знаете, как их искать? Или возьмите одну из наших. Мы держим в гарнизоне двадцать шлюх. Привлекательные, с медицинскими справками. А от местных держитесь подальше.

      – Из-за болезней?

      – Отчасти. Нам запрещено с ними встречаться. Впрочем, невелика потеря.

      – О чем вы?

      – Идет война. В городе полно вражеских лазутчиков.

      Я покосился на лейтенанта, отметив неуверенный тон и то, как он прятал глаза.

      – Похоже на пропаганду. А как на самом деле?

      – Не все ли равно.

      Мы прогуливались вокруг форта, и я решил не уходить, пока не добьюсь от него всей правды. Лейтенант рассказывал о своем участии в военной кампании на Архипелаге Грез и о том, как дважды освобождал остров. Он явно ненавидел это место. Твердил об опасности подхватить тропическую инфекцию, укусах громадных насекомых, враждебности местного населения, невыносимо душных днях и влажных ночах. Я делал вид, что слушаю. Затем он упомянул зверства файандленцев во время оккупации.

      – Они проводили эксперименты, – рассказывал лейтенант. – Не связанные с синестезией. Что-то другое. Мы так и