Она же Грейс. Маргарет Этвуд

себя неловко, словно бы нарушил этикет.

      – Ну… на освобождение.

      – А с какой радости меня выпускать, сэр? – сказала она. – Убивицы ведь не каждый день встречаются. А надежды у меня скромные. Я живу надеждой, что завтра меня накормят вкуснее, чем сегодня. – Она слабо улыбнулась. – Говорят, меня наказали, чтоб другим неповадно было. Поэтому и заменили смертную казнь пожизненным.

      «Ну и какой прок от этого примерного наказания? – подумал Саймон. – Ее история завершена, вернее, завершена главная ее часть, определившая всю ее судьбу. Чем заполнить оставшееся время?»

      – Вам не кажется, что с вами обошлись несправедливо? – спросил он.

      – Не знаю, о чем вы толкуете, сэр.

      Она как раз продела нитку в иголку, смочив кончик нитки языком, чтобы проще было пропустить его сквозь ушко. Этот жест показался Саймону вполне естественным и в то же время – невыносимо интимным. Будто бы он подглядывал в щелку за тем, как она раздевалась. Словно бы она, как кошка, умывалась языком.

      V

      Разбитая посуда

      Меня зовут Грейс Маркс, я дочь Джона Маркса, который живет в городе Торонто и по профессии каменщик. Мы приехали в эту страну из Северной Ирландии три года назад. У меня четверо сестер и четверо братьев, одна сестра и один брат старше меня. В июле прошлого года мне исполнилось 16 лет. Все три года, что я жила в Канаде, я работала служанкой в разных местах…

Чистосердечное признание Грейс Маркс, сделанное мистеру Джорджу Уолтону в тюрьме 17 ноября 1843 г., «Стар энд Транскрипт», Торонто

      …За те семнадцать лет

      Меня нередко поражало, сколь

      Отлична моя участь от судьбы

      Всех прочих женщин, что живут на свете.

      Удел мой становился шаг за шагом

      Всё необычней, скорбней и ужасней:

      На цыпочках подкрадывалось горе,

      Селилось по соседству и со мной

      Сидело вместе и лежало рядом;

      Когда же к страху я уже привыкла,

      Ворвались с факелом друзья, воскликнув:

      «Помпилия, что ты сидишь в пещере,

      Зачем рукою обнимаешь волка?

      И что за гибкий гад обвил колени

      Тебе и ноги – это же змея!»

Роберт Браунинг. «Кольцо и книга», 1869[32]

      12

      Сегодня девятый день, как я сижу в этой комнате с доктором Джорданом. Дни шли не подряд, ведь есть еще воскресенья, а в некоторые дни он не приходил. Сначала я считала по своим дням рождения, потом от первого дня, когда я приехала в эту страну, потом считала с последнего дня Мэри Уитни на этом свете, потом – с того дня в июле, когда стряслась беда, а после этого я считала с первого своего дня в тюрьме. Но сейчас я считаю с того первого дня, который провела в комнате для шитья с доктором Джорданом, ведь нельзя же постоянно считать время от одного и того же события: становится скучно, время все больше и больше растягивается, и у меня просто терпение лопается.

      Доктор Джордан сидит напротив. От него пахнет английским мылом для бритья,

32

Роберт Браунинг (1812–1889) – английский поэт.