Амулет Самарканда. Джонатан Страуд

это в самом начале карьеры, когда еще только-только изучаешь правила игры…

      Почему я был так уверен, что этот волшебник, о котором идет речь, – наставник мальчишки? Ну, до тех пор, пока древние традиции не рухнут и подмастерьев не начнут обучать всех вместе, в школах (что маловероятно), другого варианта просто и не представишь.

      Волшебники жаждут власти, которую дают знания, страстно, как нищий алчет золота. Так что они ревностно берегут добытую мудрость и очень неохотно ею делятся. Еще со времен Срединных Магов ученики всегда живут в доме у своих мастеров. Один наставник – один ученик. И уроки проводятся втайне, скрытно. От зиккуратов до пирамид, от священных дубов до небоскребов – ничто не изменилось за прошедшие четыре тысячи лет.

      Итак, подведем итог: похоже, что этот неблагодарный ребенок ради спасения собственной шкуры готов был навлечь на неповинную голову своего наставника гнев могущественного волшебника. Надо признаться, это произвело на меня сильное впечатление. Даже если учитывать, что он состоит в сговоре с каким-то взрослым – предположительно с каким-то врагом своего учителя, – для двенадцати летки это восхитительно извращенный план.

      Я пробрался на своих восьми цыпочках в коридор. А потом я увидел наставника.

      Я никогда не слышал об этом волшебнике, мистере Артуре Андервуде. А потому предположил, что это, должно быть, какой-нибудь мелкий фокусник, жульничающий и играющий на суевериях, и что он просто-напросто никогда не решался беспокоить высших существ, таких как я. И конечно же, когда он прошел подо мной, направляясь в ванную (вовремя я оттуда убрался!), оказалось, что он выглядит как типичнейшая посредственность. И верным признаком того были все неизменные атрибуты, которые почему-то ассоциируются у обычных людей с великой и могущественной магией: нечесаная пепельная грива, длинная белесая борода, торчащая вперед, словно нос корабля, и чрезвычайно косматые брови[29].

      Мне представилось, как он, в черном бархатном костюме, шагает по лондонским улицам, и волосы развеваются у него за спиной. В руках у него должна быть трость с золотым набалдашником, а на плечах – щегольской плащ. Да, впечатляющая картина. Особенно по сравнению с тем, как он выглядел сейчас: старик то и дело наступал на слишком длинные штанины пижамных брюк и почесывал свои неудобосказуемые места, а из-под мышки у него торчала свернутая газета.

      – Марта! – крикнул волшебник, прежде чем затворить за собой дверь ванной.

      Из спальни вынырнула маленькая шарообразная женщина – к счастью, одетая.

      – Что, дорогой?

      – Ты же, кажется, говорила, что та женщина вчера делала уборку!

      – Да, дорогой, делала. А что такое?

      – Да то, что с потолка на самом видном месте свисает паутина. И там же болтается омерзительный паук. Гадость какая! Эту уборщицу стоило бы уволить.

      – Ох, вижу! И вправду гадкий. Не волнуйся, я с ней поговорю. И сейчас же все уберу.

      Великий волшебник недоверчиво хмыкнул и закрыл дверь. Женщина снисходительно покачала головой и, напевая себе под нос какой-то веселенький мотивчик, ушла вниз. «Омерзительный»

29

Мелкие волшебники из кожи вон лезут, только бы соответствовать этой традиционно волшебнической внешности. А вот взаправду могущественные маги зачастую выглядят как бухгалтеры – их это забавляет.