Опыт моей жизни. Книга 1. Эмиграция. И.Д.

ни есть лучший возраст, чтобы эмигрировать. Ты язык быстро освоишь. Молодые быстро адаптируются. А с языком здесь тебе такие дороги откроются, о которых в Союзе даже мечтать нельзя было! Просто ты еще не видела жизнь в Союзе, поэтому ты ту страну поэтизируешь.

* * *

      После торжественного обеда тетя Хиба повела нас знакомить дальше со страной. Страна начиналась с ее кухни. Из крана шла и горячая, и холодная вода. Так здесь в каждой квартире. В Нальчике эта роскошь была только у богатых.

      – Но разве мы были такими богатыми? – удивилась я.

      – У нас, например, этой роскоши не было, – почему-то обиделась тетя Хиба. – А вот, – она извлекла яркий янтарный флакончик из батареи чудодейственных средств, – спрей для снятия жирового слоя.

      Она взяла подгоревшую засаленную сковородку, на которой она, видимо, недавно что-то жарила, и побрызгала на нее из флакончика. Затем, не скребя, не оттирая, подставила под струю проточной воды и легко протерла салфеткой. Сковородка блестела, как новенькая.

      – Вот это да-а-а!!! – выдохнули разом и мама и бабушка.

      Я покинула женское общество. Тема домашнего хозяйства меня совершенно не интересовала. Мужчины, продолжая сидеть за столом, говорили о том, как наш дом в Нальчике, цена которому не менее пятидесяти тысяч, пришлось отдать за бесценок, так как на выезд дали тридцать дней. Как можно за такой срок продать дом, придумать способ, как вывезти деньги, и вообще собраться и покинуть страну навсегда? За тридцать дней!

      Квартира тети Хибы была обставлена бедно. Мебель выглядела уныло. Занавески висели еще советские. Зато в зале на мягком ковре стоял огромный цветной телевизор. Его-то я и искала. Более всего другого меня интересовала культура этой страны. Мне не терпелось узнать, какие они – американские фильмы, спектакли, актеры…

      Младшая девочка, Элла, показала мне, как они здесь включают телевизор: как в сказках – на расстоянии, даже не подходя к нему, простым нажатием кнопки специального пульта.

      Я нажала на кнопку и, прежде чем на экране что-то успело показаться, раздался выстрел. Затрепыхали краски и черный пистолет на голубом экране выстрелил прямо в меня.

      Забавненькое начало.

      Какой-то мужик от кого-то убегал и, постоянно оглядываясь, отстреливался.

      – Боевик, – сказала Элка.

      – А что такое «боевик»? – спросила я.

      – Боевик? Ну, это когда все времья стрэльяют, – объяснила Элка.

      Боевик – явно не то, что интересовало меня, и я переключила канал.

      Голубоглазая американка что-то пробовала, закатывая глаза и мыча от удовольствия: «М-м-м! М-м-м-м-м! М-м-м-м-м-м-м!!!!» Ее глаза просто вылезли из орбит от восторга! Мои глаза тоже чуть не выскочили из глазниц, но от удивления: неужели можно так по-животному самозабвенно балдеть от простого торта, какой бы он ни был. Однако я не переключала, несмотря на презрение, смешанное с отвращением, которое эта женщина на экране вызывала во мне. То, что я видела, казалось мне диким.

      – Это реклама, – пояснила Элла, – рекламируют торт.

      Я переключила канал. Каналов, как оказалось, здесь было