Долговременная огневая… Стихотворения. Лаэрт Добровольский

кого теперь это облако

      В ярком блеске весёлых спиц? —

      То ли где-то вдали, то ль около

      Шум прибоя и пенье птиц.

      Дом истории

      Дому Истории ветхость прилична; к лицу

      Букли седой бересты и бумажные свитки.

      Чтобы стремились забвения травы к крыльцу

      Мягким надбровьем надгробий и каменной плитки.

      Значили что эти стёршиеся словеса

      Призрачной тенью от тени минувшей эпохи? —

      Словно в пустынных покоях слышны голоса

      Прежних владельцев – их тихие речи и вздохи.

      Что исповедовал череп смеющийся сей.

      Так ли был весел и так ли он был беззаботен.

      Как на Сенной беспробудно весёлый Евсей —

      Шут площадной – безобеден и век безработен.

      Солнечный ветер и тонкая звёздная пыль

      Лики явлений стирают, не глядя на личность;

      В доме Истории с мифами прыгает быль,

      В диких прыжках попадая во внеисторичность.

      Где ты. История, очи разверзни свои.

      Внемлешь ли толпам людским: их в расщелинах разум

      Не принимает на веру уроки твои —

      С материками спускается он к дикобразу.

      Невский пятачок

      Берега Невы

      В потёмках до утра

      Мерещится подвох:

      Вот взмоет ввысь «Ура!..»,

      Вот гаркнет «Hande Hoch!»

      И содрогнётся твердь

      В который раз уже,

      И понесётся смерть

      В слепящем кураже.

      Страшнее во сто крат

      Летящего свинца

      Поднявший руку брат

      На брата-близнеца.

      Сурова память-нить

      В суровые века.

      Ничто соединить

      Не в силах берега —

      Ни новые мосты.

      Гуманности полны.

      Ни новые кресты

      На нивах той войны.

      «Здесь слова замирают в теплынь на лету…»

      Здесь слова замирают в теплынь на лету.

      Здесь Нева замедляет движение.

      Усмиряя свободной волны маету

      И брожение.

      Как враги друг на друга глядят берега,

      В каждом взгляде – достоинство племени…

      Расцепляет двух братцев сестрица-река

      Столько времени…

      Вот бы звон колокольный над гладью речной

      Пробудил в берегах покаяние.

      Но чека поржавевшей гранаты ручной

      Вся – внимание.

      Отойти бы гранате на вечный покой…

      Жизнь – в бессмертии многообразия;

      Не предложит гранате сапёр над рекой Эвтаназии.

      И лежать ей занозой в подкорке земной.

      Всею мощью своей нерастраченной

      До последнего слова, до встречи – со мной

      Предназначенной…

      «Откопали и нас… Наконец-то…»

      Откопали и нас… Наконец-то…

      Словно выпал счастливый билет:

      Перебраться на должное место

      На ближайшую тысячу лет.

      Нам не верится, что откопали;

      Вздёрнут дёрн, перевёрнут пейзаж..

      Распознают