Египтянка. Сергей Дубянский

которую он нес в свободной руке, а на груди криво болтался значок «мастер спорта СССР».

      – Биатлонистка, что ли? – спросил он. (Эту информацию он почерпнул из газет).

      – Какой у нас биатлон? Стендовик. Но оно тоже ничего. А почему ты про белые колготки не спрашиваешь? Я читала, у вас пишут, что бабы-снайперы обязательно в белых колготках ходят. Так я специально купила еще в Кишиневе, – она беззаботно рассмеялась, – на чердаке остались. Думала, когда меня накроют, успею надеть, чтоб не нарушать традицию, но больно неожиданно ты вылез…

      – Послушай… – они продолжали стоять посреди деревенской улицы, и, если б не автомат и не винтовка, могли б сойти за влюбленных, обсуждающих совместные планы на вечер.

      – Меня Оксаной зовут, если интересно.

      – Не интересно, – Андрей подумал, что она может никуда и не побежать, а полезет целоваться, и когда, по сценарию, он потащит ее в кусты, попытается убить. …Наверняка у нее припрятан нож, ведь я даже не обыскал ее!..

      – Ну, коли не интересно… – она вздохнула, – тогда слушаю.

      – Если русские не сделали тебе ничего плохого, то зачем… – он хотел сказать «ты нас убивала», но не успел.

      – А что мне еще делать? – перебила снайперша, – идти работать? Так всё ведь остановилось. Сейчас все воюют, и я воюю. Мы ж тебе тоже ничего плохого не сделали, но ты пришел сюда. Тебе платят за это, и мне платят. Только гораздо больше.

      Андрей не нашелся, что ответить, ведь он, и правда, пришел сюда исключительно зарабатывать, потому что маленькая страна Молдова никак не могла угрожать большой и могучей России.

      – А еще ты, наверное, хочешь спросить, – продолжала снайперша, – почему я спокойно стою и не пытаюсь свалить, да?

      – Я не дам тебе свалить. Ты убила…

      – Дашь, куда ты денешься, – она смеялась так легко и весело, что Андрей чуть не разжал руку, – я ж спортсменка. Ты даже не представляешь, что я умею в постели.

      – Мне все равно…

      – Мне тоже, – она кивнула, – а знаешь, почему? Я сейчас тебе расскажу; расскажу, чтоб ты не думал, что победил. Победить нельзя, потому что жизнь вечна.

      – Как это? – не понял Андрей.

      – Дай сигарету, а то мои там, вместе с колготками, остались.

      Андрей покрутил головой, думая, как это сделать; потом просто бросил на траву винтовку и достал из кармана пачку.

      – Спасибо, – она затянулась, выпуская дым в сторону, – ты веришь в бога?

      – Нет. А ты думаешь, что попадешь в рай? – Андрей почувствовал, насколько мудрее и опытней этой соплячки, которую в спорт-интернате только и научили, что метко стрелять, а в остальном она осталась ребенком, верящим в сказки.

      – Я не попаду в рай, и ты не попадешь, – она снова затянулась, – мы все рано или поздно вернемся на землю – в прошлое, которого не помним, или в будущее, которого не знаем, но все вернемся. Эта жизнь мне не удалась, поэтому я не боюсь прекратить ее.

      Андрей