Без ума, без разума…. Наталия Шимонова

возмутилась Елизавета. – Да я бы не пошла!

      – Кто бы у тебя спрашивать-то стал? – рассмеялся Евгения. – Вот еще, барыня какая!

      Он прижал ее к себе и крепко держал ее руки, чтобы она не вырвалась.

      – Я закричу! – пригрозила девушка.

      – Кричи, – равнодушно заметил он. – Вот интересно, что скажет маменька, если я заявлю, что ты, кузина, приставала ко мне?

      – Я? К тебе? Вот негодяй! – в душе Лиза даже восхитилась подобной наглостью.

      – А ну-ка… – Евгений вдруг наклонился к ней и поцеловал в губы.

      – Ты!… – каким-то неведомым образом ей удалось вывернуться, но он как клещами вцепился в нее. – Вот гадость-то! – от негодования голос Лизы возвысился и молодой человек, который вовсе не был так бесстрашен, как хотел перед нею казаться, и не желал выказывать себя перед собственной матерью, отпустил девушку, боясь, что на ее возглас все сбегутся.

      Лиза, не медля ни секунды, бросилась прочь. Она успокоилась только тогда, когда накрепко заперлась у себя в комнате.

      – Ненавижу… – шептала она. – Ненавижу…

      Лето уже подходило к концу, как вдруг пришло сообщение, что старая графиня Елизавета Петровна Протасова скончалась.

      Завещание! Его ждали, слушание его предвкушали, о нем говорили с нетерпением и жадностью в княжеском семействе. Это было даже неприлично! Семейство оделось в траур. Все в округе знали, что князья Вяземские понесли тяжелую утрату и все с упоением гадали, каков размер наследства, оставленного им графиней Протасовой. Княжеская фамилия с печальными лицами была у обедни, в полнейшем молчании вкушала пищу три раза в день и вырядила в черное платье всю домашнюю прислугу. Наконец, с нарочным пришло известие о том, со дня на день следует ждать стряпчего и управляющего брата покойной графини – Петра Петровича Воейкова. Оба должностных лица прибудут в К., чтобы ознакомить заинтересованных лиц с условиями завещания Елизаветы Петровны.

      В один из первых дней ноября стряпчий Фома Лукич Сдобов и сопровождавший его Сергей Николаевич Алексеев, управляющий Воейковых, тихо прибыли в К. и расположились на постоялом дворе в Ямской слободе, что спускалась по холмистому берегу вниз к реке. Отсюда до княжеского дома пешком было около получаса ходьбы в гору, если идти довольно быстро. Поэтому приезжие решили не брать экипажа, а пешком отправиться к месту назначения, предварительно уведомив князя о своем прибытии.

      Княжеское семейство расположилось в парадной гостиной, по случаю траура задрапированной черными и лиловыми тканями. Глава семейства, князь Александр Петрович, с невозмутимым и слегка отрешенным видом сидел в креслах. Подле него расположилась княгиня Ксения Григорьевна. Вокруг расселись их дети, все в черном. Девицы чинно сложили руки на коленях. Подле Анны сидел ее жених господин Афанасьев и держал невесту за руку. Как лицо прямо заинтересованное, он в последние дни старался не покидать свою будущую родню на долгий срок. Конечно, свой куш – и довольно солидный – он уже