Соловьиный день. Повесть. Андрей Углицких

пожилого человека с «переноской»2 в руках. Подошел, поздоровался, заглянул в клеточку. И увидел в самом дальнем уголке невыразимо прелестную, обаятельную синичку – московку. Поинтересовался: «Почем?»

      Удивился, когда заметил, что перед началом разговора обладатель московки, высоко подняв руку, зачем – то ткнул себя пальцем куда – то в область шеи:

      – Могу продать, молодой человек, могу – так подарить…

      Еще больше поразил Лава «голос» Старика (так Лав стал сразу же стал называть про себя пожилого «синичника»). Точнее, отсутствие такового, в общепринятом понимании этого слова! То, что Лав услышал тогда, в первые минуты их знакомства, похоже было больше на некое странное «шепотное шипение». Да еще с «горловым присвистом»… Делавшим стариковскую речь на редкость неразборчивой, затрудненной, иногда – просто невозможной для понимания.

      Со временем Лав, конечно, привык, приспособился, адаптировался, стал неплохо понимать Старика, но тогда стало ему, братцы, как – то не по себе! Он даже отстранился, отодвинулся от собеседника подальше: «Чем черт не шутит! Может, сумасшедший какой!» Старик же, виновато улыбнувшись, обьяснился:

      – Не пугайтесь. Рак у меня. Горла. Был. И операция. Рак убрали. И гортань. Почти всю. А в горле осталась дырка. Я так ее называю. Стомой – называется. Когда хочу что – то сказать, я должен обязательно заткнуть это отверстие. Я это, в шутку, конечно, называю «игрой на флейте». «Флейте» собственного горла…

      В подтверждении сказанного, Старик убрал, отвел руку в сторону. Лав увидел своими глазами ту самую «стому», размером с пятидесятикопеечную монету. Страшное отверстие находилось, зияло, примерно, там, где у здоровых людей располагается кадык. Лав даже поежился, на секунду представив такую «язву» на своем нежном горле («не дай, Бог!»), но быстро взял себя в руки.

      Старик вернул пальцы на шею и продолжил:

      – Синицу отдам. Просто, без денег. Содержите только хорошо. Она сало любит и творог обожает. Домашний. Умеете творог варить? Ничего, научу… Уж больно его жалует… Вы птиц любите? Ладно, ладно, молчите, вижу… Забирайте, а то, боюсь, уйду, а она так и останется в клетке. Одна. Забирайте!

      Так Лав стал обладателем замечательной певчей птички. Покупал для любимицы молоко, сквашивал, и делая творог – главное синичное лакомство. Домашний. Старик с «флейтой» в горле сдержал обещание, рассказав рецептуру приготовления продукта питания. Она оказалась, на удивление, простой. Секрет заключался в том, что делать все нужно было на самом медленном огне. Когда молоко закипало, начинало «подниматься», необходимо было срочно снимать его с огня и быстро процеживать через самую мелкоячеистую марлю. Лав быстро освоил кулинарные тонкости дела.

      Кроме творога, синица, как выяснилось, обожала вьетнамский соевый соус, которым тогда, по причине тотального товарного дефицита, завалены были прилавки продуктовых магазинов. Глядя на то, с каким аппетитом, уплетает птичка заморский деликатес, в скором времени приобщился к нему и сам Лав, кстати.

      Московка

2

Переноска – небольшая, размерами 15 х 10 см, клеточка для транспортировки птиц