Хроники ГСМ. Это больше, чем правда, это – жизнь!. Сергей Филиппов (Серж Фил)

наш мальчик приходил в маленькую столовую, и его физиономия кардинально изменялась. Теперь она была не наивно-серьёзной, а бесконечно несчастной. И начинались его нескончаемые рассказы о бедах и мытарствах, сыпавшихся на него, как проценты на акции Абрамовича, о непосильном труде в топях болот и в лесных чащобах. Но больше всего слёз проливалось из очей доверчивых поварих, когда Евген начинал жуткие повествования о нас с Женькой, то и дело его унижающих чёрной работой и травящих голодом! К «бедному» мальчику тянулись стаканы с компотом и сочные отбивные, и он уплетал всё, почти не жуя, сам поверив в свои фантазии. Потом он закупал пирожки и булочки и, тщательно их пересчитав (не приведи, Господи, не донести хоть одну – живьём съедят, как говорил он о нас!), отправлялся в обратный путь. Придя домой, он заявлял:

      – Вот ваша доля. Свои я уже слопал, очень кушать хотелось.

      Мы с Женькой не торопились поглощать выпечку, и для Евгена это было как ржавый нож в горячую селезёнку:

      – Ну что же вы не едите?! Они же зачерствеют!

      – Какое тебе дело до нас? – возмущался Женька. – Ты свои сожрал, вот и будь спокоен.

      – Да как же ему быть спокойным! – встревал я. – Посмотри, его же прямо трясёт, так ему хочется всё это сметелить!

      – Фигу с кетчупом ему, а не пирожки! – делал грозное выражение добродушного лица Женька и показывал симпатичный кукиш.

      Но Евген это всерьёз не принимал, он чётко знал, что, помучив его недолго, мы всё же поделимся с ним вкуснотенью, а уж он её смолотит в сотые доли наносекунды!

      Итак, Евген взял деньги и помчался в столовку, а мы приготовились ближайший час провести с пользой: Женька выписывал данные на очередной участок трассы, а я решил подточить топоры – наше основное орудие труда. Конечно, двадцать первый век уже бодро топтал старушку Землю, и где-то разрабатывались алгоритмы прорезки просек и визирок лазерными лучами и гравитационными ударами, но мы по-прежнему рубали ёлочки и берёзочки топориками, а кустики – саблями. Но ничего, мечталось нам, не пройдёт и века, как самые высочайшие технологии придут к нам на вооружение и помогут… Да ладно, никто не придёт и никто не поможет – щуку Емеля завялил и сожрал с пивком, жар-птица эмигрировала в Австралию, а конёк-горбунок сделал пластическую операцию и, лишившись горбика, потерял всю волшебную силу. Так что вся надежда на мозолистые руки да древние топоры! А касательно высочайших технологий, так на то они и высочайшие, что хрен до них дотянешься!

      Женька только-только успел вытащить из планшета схемы, а я лишь пару раз провёл по лезвию топора бруском, как резко распахнулась дверь, и на пороге появился Евген, а, спустя несколько секунд, донёсся топот шагов – это звук догнал наконец-то прыткого бегуна. Евген бросил на меня взгляд, полный абсолютного превосходства, и небрежно произнёс:

      – Вот ты тут ерундой всякой занимаешься, а там целыми стаями белые «девятки» тусуются!

      – Где? – резво вскочил я и подлетел к Евгену.

      – Там, –