Сармат. Все романы о легендарном майоре спецназа. Александр Звягинцев

тоже, капитуляции! – возмущенно фыркнул генерал.

      – Неважно, как эта бумажка называться будет… А потом все посыплется… И начнется, брат, то, ради чего огород городили, – третий в истории России передел собственности.

      – Подожди… Первый передел в семнадцатом…

      – Первый, я считаю, был при Иване Грозном! – перебил брата Павел Иванович. – Грозный-царь отнял у бояр наследные вотчины и поделил их между служилым людом и опричниками. Третий, брат, третий!.. А теперь «опричники» сами заберут собственность общегосударственную в полное частное владение.

      – Какие еще «опричники»? – удивленно хмыкнул генерал.

      – Современные, брат, «опричники» – секретари райкомов, горкомов, обкомов, директора заводов и фабрик, извечно воровское племя – торгаши. Много чего перепадет криминалу, но самые жирные куски: нефть, газ, металл, сырьевые ресурсы – тем, кто рангом повыше, и иностранному капиталу, а также тем, кто попроворнее.

      – Бред какой-то! – гневно воскликнул Сергей Иванович.

      – Уверяю тебя, что даже телевидение, так успешно манипулирующее сейчас поведением людей, будет прибрано к рукам крупным капиталом, так как без него после отмены цензуры власть не удержать.

      – Глупости, идиотизм!.. Еще раз говорю: бред все это, Павел! – продолжал возмущаться генерал.

      – Если бы! – выдохнул Павел Иванович. – В окружении Хозяина только и разговоров о рыночной экономике, все остальные пути, мол, испробованы… Рынок – это буржуазное государство, а ты видел буржуазное государство без буржуазии?

      – Народ не допустит! – пробурчал генерал.

      – Говоришь – народ не допустит? Народ – это пороховая бочка, с помощью которой рвущиеся к власти всегда взрывали бастионы, – осушив фужер с коньяком, Толмачев-старший посмотрел на лежавших у его ног собак, похлопал по холке бладхаунда и спокойно продолжил: – В феврале на Маяковке митинг был в защиту там чего-то… Переоделся я попроще – думаю, послушаю, о чем там народ говорит, чего хочет…

      – Ну и как, узнал?

      Павел Иванович кивнул:

      – Скажем так, я не узнал ничего такого, что могло меня хоть сколько-нибудь утешить. Народ, понимаешь ли, не знает, чего он хочет, но зато он твердо знает, чего не хочет.

      – И чего же?..

      – Нас. Мы, «опричники», отвратили народ от социализма, и он никогда не простит нашего глобального вранья… На митинге разожгли костер. Люди бросали в огонь партийные билеты. Рабочие, интеллигенты, офицеры… Да, да, при форме и погонах!.. Не забуду их лиц, такие бывают, когда хоронят близких, любимых, потому что те умерли и не хоронить их нельзя…

      – Ну и картина – хоть в петлю! – вздохнул генерал.

      – А ведь дальше будет еще хуже, – продолжил Павел Иванович. – В действие скоро вступит закон песочных часов: бывшие командиры производств и приспособленцы, оборотни и бандиты, люди с хваткой станут настолько богаче, насколько все остальные бедней. Что смотришь на меня, как на врага, брат? За великий грех семнадцатого года расплата приходит. Расплата!