Сармат. Все романы о легендарном майоре спецназа. Александр Звягинцев

степного коня объезжал, тот увидел, как он с диким жеребцом управляется, и назвал его в шутку Сарматом, ну, а мы, потомки его, стали Сарматовыми. До революции мои деды и прадеды коней разводили, даже к царскому двору чистокровных дончаков поставляли. Кстати, а как твоя фамилия, полковник?

      – Джордж Метлоу, – с кривой усмешкой ответил тот.

      – Настоящая или опять липовая, как в Никарагуа? Тогда, если мне не изменяет память, ты был неким Френсисом Корнелом?

      – Нет, эта настоящая, – улыбнулся американец. – Ну вот, можно считать, что я сделал Лубянке первое признание.

      Солнце между тем клонилось к закату. Низкие лучи просвечивали «зеленку» и широкую каменистую пойму реки нестерпимо ярким светом. Зубчатые скалы, нависающие впереди, плыли в жарком мареве испарений, будто по воздуху, и казались они сейчас призрачными замками из восточных сказок о приключениях Синдбада-морехода. И фигуры бредущих впереди Алана и Бурлака тоже казались нереальными. Но вот Алан и Бурлак замерли на месте. Вглядываясь вперед, они стали к чему-то тревожно прислушиваться.

      Сарматов сорвал с плеча пулемет и тоже насторожился, стараясь понять, что взволновало бойцов, но все посторонние звуки гасил сильный рокот воды между округлыми речными валунами. Вертолет, неожиданно вырвавшийся из-за нависшей над «зеленкой» зубчатой скалы, застал группу врасплох. До ближайших кустов по обе стороны поймы было метров по сто. Пилоты явно засекли заметавшуюся группу вооруженных людей и, держась в створе солнечного шара, направили вертолет черным хищным зверем прямо на них.

      – Из-за ярила-светила не пойму: то ли за тобой твои профи «Апач» прислали, то ли наши за нами «Камова», – вскинув вверх ствол пулемета и до рези в глазах всматриваясь вверх, процедил сквозь зубы Сарматов.

      – Увы, за вами! – обреченно воскликнул американец, увидев сверкнувшие под фюзеляжем вертолета не привычные салазки, а шасси с резиновыми колесами, и, тяжело вздохнув, добавил: – Бог опять тебе помогает, Сармат.

      Гул вертолета перекрыл грохот появившихся из-за размытого на горизонте хребта двух истребителей «Су-25». Они пронеслись над рекой и сразу же пошли на разворот.

      – На этот раз все путем – вертушка с прикрытием! – проорал в восторге подбежавший к Сарматову Бурлак. – Значит, прорвались к нашим мужики Савелова, прорвались, командир! Прорвались!!!

      – Прорвались, – вторил ему Алан и, прыгнув на плоскую каменюку, зашелся в лезгинке – неистовой пляске кавказских гор.

      – Наши!.. – не веря своим глазам, чуть слышно произнес Сарматов.

      Значит, жизнь продолжается.

      И кажется ему, что там, где сияет клонящийся к закату золотой диск жаркого афганского солнца, пластается над зубчатыми скалами белогривый аргамак из его далекого донского детства, и несется он в бешеном намете по багряно-лиловому небосводу все дальше и дальше…

      Стабильное неравновесие

      МОСКВА. АЭРОДРОМ «ЖУКОВСКИЙ». 10 июня 1988 года

      Военно-транспортный самолет пробил