Личный счет. Миссия длиною в век. Андрей Ерпылев

информации, выдаваемой многочисленными органами чувств (примерно три четверти получаемых данных вообще не с чем было сравнить из-за отсутствия у испытателя в прошлом нужных рецепторов), вовремя одумался, приняв более-менее человекообразную форму.

      Одновременно с очертаниями тела менялся и окружающий мир, претерпевший последовательную трансформацию от многомерного пространства суперпаука до обычного «человеческого» помещения, имеющего длину, высоту и ширину. Пропорции этого «объема», конечно, не совсем совпадали с общепринятыми: оно напоминало поставленную на ребро тонкую коробку с тремя мягкими, колеблющимися, словно дышащими, стенами, зеркально-твердой светящейся четвертой, непроглядно черным полом и теряющимся в дымке потолком. К тому же почти все пространство было заполнено полупрозрачными нитями, шарами практически всех оттенков, от палевых до почти черных, неровными, словно оплавленными цилиндрами, кристально-четкими кубами, пирамидами и параллелепипедами и еще десятками разнообразнейших фигур. Некоторые оставались неподвижными, статичными, другие – постоянно видоизменялись, перетекали одна в другую, протыкали соседние острыми вершинами, разрезали гранями или, наоборот, поглощали в студенистом плену.

      Александр уже выяснил эмпирическим путем, что все, заключенное в «коробке», – его воспоминания, фантазии или сны, мечты и знания, догадки и образы… Короче говоря – информация, когда-либо почерпнутая всевозможными способами или родившаяся в мозгу. Получалось, что и сам он – какая-то информация и находится там же, где и все остальное.

      «Бр-р-р! Как это я сам могу быть информацией? Ерунда какая-то…»

      Да и на мозг та странная конструкция, в которой оказался заключенным Петров, походила слабо. Что с анатомической точки зрения, что с информационной, что с философской. Особенно плохо ассоциировалось постоянное копошение «наполнителя» с процессом сознания, каким представлял себе его «пленник». Разве что по избитой аналогии с часовым механизмом: «Шестеренки вертятся, шарики бегают, голова варит…»

      «Может быть, это мое подсознание?.. А что? Кто это говорил, что человеческое подсознание – черный ящик?»

      Не успела последняя мысль выкристаллизоваться, как «помещение», породив мгновенный приступ тошноты, толчком поменяло ориентацию в пространстве и превратилось в огромный плоский зал с угольно-черными стенами, действительно напоминающий ящик, набитый бог знает чем. Кстати, «единицы информации» так же резко поменяли цвет, равномерно окрасившись серым, слегка отливающим перламутром, но своего вечного хаотического движения не прекратили, только уследить за его деталями теперь стало практически невозможно. Попутно прорезалось еще одно чувство, о существовании которого «экспериментатор» как-то забыл, – слух, и все вокруг наполнилось шорохом, писком, стрекотанием, звоном и еще массой различных звуков, порой выстраивающихся в некую прихотливую мелодию, но большую часть времени смешивающихся в дикой какофонии.

      «И что теперь? Я навеки замурован в этой коробке?»

      Честно