Притворись, что мы вместе. Дарья Сумарокова

я попробую, Павел Александрович?

      Препод вонзил в меня презрительный взгляд в предвкушении очередной глупости.

      – О! Блондинкам слово!

      – Это опухоль желудка, выход в кишечник закрыт. Тут, по-моему, операция была, трубочку пришили, чтобы пища выводилась…

      Препод удивленно хмыкнул и впервые за все время занятий посмотрел на меня серьезно.

      – Сокольникова, это не трубочка, а анастомоз, но незнание конкретного термина, безусловно, простительно для третьего курса. Я спокоен за вас в будущем. Зачет.

      Повисла изумленная тишина. Наташка Пивоварова в ту же секунду покрылась красными пятнами, Асрян злорадно улыбнулась.

      Вечером этого же дня мы с Иркой решили, что сразу после экзаменов летом устраиваемся работать медсестрами, в ту самую больницу рядом с моим домом и желательно в самое трудное отделение. Итогом размышлений стала гинекология. Мотивы казались простыми: позор выйти из института и не уметь делать внутримышечные уколы, снимать операционные швы, ставить капельницу или принимать роды. Всему этому можно было научиться именно в гинекологическом отделении.

      Годы были трудные, медсестер не хватало, и нас приняли с распростертыми объятиями. Мы тут же поставили условие: с сентября работаем только в выходные. Но и это никого не смутило. Здоровье населения мало волновало власть имущих, впрочем, в этом отношении ничего не изменилось еще со времен Петра Первого. Хотя нет, на туберкулезных болотах вырос город.

      С большим нетерпением сдав летнюю сессию, мы побежали в отдел кадров моей давнишней соседки. Она существовала, ничуть не изменив своим биоритмам. Люди в белых халатах сновали по территории между корпусами, не обращая на нас никакого внимания. На первом курсе казалось, что я не смогу даже перенести ногу через порог приемного отделения, пройти по тому самому пандусу для «Скорой помощи» и открыть дверь. Однако теперь уже все было не так. Теперь я могла профессионально драить туалеты, чистить вареные яйца на предельной скорости, ставить клизмы и даже знала, теоретически, как делать уколы и ставить капельницы.

      Я могу тут быть. Три года – это реальный тюремный срок, и он дает право.

      Вместе с Асрян мы в течение одного дня оформили все необходимые бумажки и на всю стипендию купили новые медицинские костюмы – белая кофта и зеленые штаны. Студенческие халаты казались портянками из детского сада, мы же хотели выглядеть как все. Накануне первого дежурства сидели у Асрян дома, предвкушая и боясь. Тряслась в основном я, Ирка же никогда не пачкала свой мозг такими недостойными вещами, как сомнения в самой себе; ее больше волновали практические последствия нашего трудоустройства. Она расположилась на широком кухонном подоконнике, достала из-за цветочного горшка спрятанную сигаретку и закурила. Момент был самый подходящий: родители отбыли на дачу.

      – Теперь можно рассчитывать на собственные деньги, стипендия