Мир без конца. Кен Фоллетт

вы не можете обещать успеха.

      – Всемогущ только Господь Бог. Люди должны делать то, что могут, и надеяться на лучшее. Однако я считаю, что ваш отец умрет, если рану не обработать.

      – Но Иосиф и Годвин читали книги древних.

      – А я видел раненых на полях сражений. Одни умирали, другие выздоравливали. Вам решать, кому довериться.

      Уильям посмотрел на жену. Филиппа предложила:

      – Пусть Цирюльник сделает что может, попросив помощи у святого Адольфа.

      – Хорошо, приступайте, – кивнул Уильям.

      – Графа нужно положить на стол, – решительно начал Цирюльник. – Возле окна, где на рану будет падать яркий свет.

      Уильям щелчком подозвал двух послушников.

      – Выполняйте приказы этого человека, – велел он.

      Мэтью продолжил:

      – Все, что мне потребуется, это миска теплого вина.

      Монахи принесли из госпиталя грубо сколоченный стол и поставили его под большим окном южного рукава трансепта. Два сквайра положили на него графа Роланда.

      – Пожалуйста, лицом вниз, – попросил Мэтью.

      Графа перевернули. У хирурга имелся кожаный ранец, где он хранил острые инструменты, благодаря которым цирюльники и получили свое наименование. Сначала он достал маленькие ножницы и, наклонившись над Ширингом, начал срезать густые черные, но сальные волосы вокруг раны. Срезанные локоны Мэтью отбрасывал в сторону, и когда выстриг вокруг раны круг, ее стало лучше видно.

      Вернулся брат Годвин с ковчегом – резной шкатулкой из золота и слоновой кости, где хранилась голова святого Адольфа и фрагменты руки. Увидев манипуляции Мэтью, он возмущенно спросил:

      – Что здесь происходит?

      Хирург поднял глаза:

      – Пожалуйста, если вы поставите реликвии на спину графа, поближе к голове, я думаю, святой направит мою руку.

      Годвин медлил и явно злился, что инициативу перехватил простой цирюльник. Лорд Уильям сказал:

      – Делайте, как он говорит, брат, или ответственность за смерть моего отца ляжет на вас.

      Но ризничий, не двинувшись, обратился к стоявшему в нескольких ярдах Карлу Слепому:

      – Брат Карл, лорд Уильям приказывает мне…

      – Я слышал лорда Уильяма, – перебил Карл. – Лучше выполнить его пожелание.

      Годвин надеялся услышать другой ответ, и лицо его искривилось. С явной неохотой монах поставил священный ковчег на широкую спину графа Роланда.

      Мэтью взял тонкие щипчики. Керис завороженно наблюдала, как очень осторожно Цирюльник захватил один осколок за наружный краешек, вместе с налипшими волосами и кожей отделил от головы, не затронув серое вещество под ним, и аккуратно положил в миску с теплым вином. То же самое он проделал еще с двумя осколками. Шум в соборе – стоны раненых, рыдания родных – куда-то отступил. Все молча, неподвижно стояли вокруг Мэтью и безжизненного тела графа. Затем цирюльник занялся осколками, не отделившимися от черепа. Срезал волосы, осторожно промывал маленькой льняной тряпочкой, смоченной в вине, затем пинцетом аккуратно прижимал кость туда, где, как полагал, ей место.

      Суконщица едва дышала –