Неслабое звено. Николай Леонов

районщиков. Музин муж, соответственно, папа «Львиной Самки,» помер уже более двадцати лет назад, будучи еще сравнительно молодым, от двух болезней, столь, по словам Чехова, распространенных в нашем отечестве: пьянства и злой жены. Ангельским характером и голубиной кротостью Сукалева даже в те далекие годы не отличалась. Совсем молодой еще Илья, насмотревшись на семейную идиллию своих родителей, дал себе твердый, нерушимый зарок: по-серьезному с бабьем не связываться ни в коем случае. Да что ему бабы! Так, эпизоды быстротекущей жизни. А вот нежное, трепетное чувство – большую и настоящую любовь к горячительным напиткам – он от папы унаследовал… Тем более, как он не раз впоследствии говорил приятелям, имея в виду родную мамашу: «С такой стервозиной в одной квартире жить – не то что водяру или там бормотень проклятую, кошачью мочу хлебать начнешь! Лит-ра-ми…» Однако вот что интересно: такой простой, казалось бы, выход из нетерпимого положения, как размен двухкомнатной квартиры, как мамой, так и сыном яростно отметался с порога. Заметим: отнюдь не по меркантильным соображениям в смысле надежды на то, что другой помрет раньше, – эта сладкая парочка уже просто не могла жить друг без друга.

      Как бы то ни было, а вот уже более десяти лет семейство Сукалевых активно давало прикурить местной милиции.

      – Сейчас ведь как, – мрачно басил участковый Петро, – сейчас ведь ЛТП нету. Закрыли ЛТП – говорят, недемократично, дескать, правам человека противоречит! А уж до чего здорово-то было бы: «Самку» эту зловредную в лечебно трудовой, а маманю в психушку. А то ведь… Казнь египетская, а не семья!

      Особенно плохо было то, что до недавнего времени в квартире Сукалевых был телефон. Собственно, номер-то оставался и сейчас, никуда не делся, а вот аппарата не было. С полгода до описываемых событий в ходе очередного скандала Муза Григорьевна хлобыстнула данным аппаратом сынулю по голове. Голова выдержала, а вот аппарат – нет. На покупку нового не хватало денег, посему районщики на некоторое время вздохнули с облегчением: прекратились регулярные, как восход солнца, вызовы стандартного содержания: «А-а-а! У-у-у! Он меня убивает! Уже убил! Сейчас убьет! Спасите, заберите, посадите, расстреляйте… А то я сейчас сама его пор-р-решу-у-у». И вот такое – минимум раз в неделю. Звонок фиксируется, и попробуй плюнь, не отреагируй, не пошли группу – шкуру ведь спустят милицейскую.

      Первое время, когда безобразие это только-только начиналось, – реагировали, причем круто – Сукалев даже получал пару раз по десять суток административного ареста, но потом… Как-то раз на одной из очередных профилактических бесед до предела возмущенный творящейся несправедливостью Сукалев, плюнув прямо на пол, буквально заорал благим матом, сдирая с себя рубаху и тыкая пальцем в правое плечо:

      – Да посмотри ты, полюбуйся, ментяра херов, что эта стервь делает! Меня, меня спасать надо от придурковатой крысы, а не ее! Вот ухерачит она мне молоточком по темени, когда спать буду, спохвати�