Неслабое звено. Николай Леонов

немного к тому моменту. Решено: немедля в райотдел, от них же с управлением свяжусь, если понадобится. Уходим по-английски. Не прощаясь с любезной хозяйкой…»

      ГЛАВА 3

      Во всенародный там или нет, а в День Конституции районщики не то что отдыхают, а совсем даже наоборот, находятся в повышенной боевой готовности. Как, впрочем, и в остальные праздники.

      – Послушайте, господин полковник. – Старший лейтенант, крепкий молодой мужик, представленый Гурову как «Костя, который с этой дрянью возится», смотрел на Льва с тоскливым злобноватым недоумением. – Ну какое тут может быть, к дьяволу, дело?

      Старлей не выдержал, фыркнул и, отмахнувшись рукой, продолжил со все нарастающими нотками раздражения:

      – Нет, субординация субординацией, а я скажу, что думаю, потом пишите на меня рапорт хоть министру! Вам что там, в главке, совсем заняться нечем? Нет, с каких это пор опера-важняки пьяными драками интересоваться стали и случайными насильственными смертями всякой шелупони по пьянке же? Чего мне там расследовать, а главное – когда и на кой черт, коли все ясно, как репа?! Был бы он хоть один, Сукалев пресловутый. Так на мне еще кража из коммерческого магазина висит, потом убийство – бытовуха «на почве неприязненных отношений» и ко всему в довесок попытка изнасилования в лифте. Плюс еще три дела такого же орлиного полета! Могу поделиться, если желаете. Всем работы хватит.

      – Нет, ты, Константин, меня послушай, – спокойно, но не без металла в голосе возразил Гуров. – Мораль я тебе читать не буду. В том смысле, что шелупонь там или нет, а человек убит. Если уж на то пошло, то убит гражданин России, этого Сукалева никто ведь гражданства не лишал? Стоило бы, говоришь? А вот это уже ненужная лирика. Это не нашего ума дело. Мы с тобой присягу давали граждан России защищать, значит, и его тоже. Но суть не в том. Успокойся, не сверкай очами грозно, я не кабинетная крыса, я, каково вам, районщикам, приходится, не понаслышке знаю, тоже так начинал! Но ты ведь сам обмолвился сейчас, что сыщики моего ранга такими делами не занимаются. И контора моя – тоже. Это, знаешь ли, ценное наблюдение. Так сложи два и два! Значит, не моя эта прихоть от безделья, а нужно так. Почему нужно – этого, уж извини, не скажу. Ясненько?

      – Ну, право слово, – уже совсем не раздраженно, а просто очень грустно отозвался Костя на гуровскую отповедь, – пока этот прохвост жив был, от него весь райотдел стоном стонал. Прибрал господь, ан все едино от него покоя нет. Сплошняком неприятности. Одно слово – «Львиная Самка»!

      Старлей покрутил головой, явно еле удержавшись от того, чтобы не сплюнуть прямо под ноги.

      – Постой, постой! – заинтересовался Гуров. – Он что же, прославлен в стенах вашего богоугодного заведения? Потом, что значит гм-м?! «львиная самка»? Погоняло, кличка? Сукалев был с криминалом связан?

      – Да с каким криминалом?! – чуть не в голос возопил Костя. – Да кто б его к криминалу подпустил?! Вот что, господин полковник. У наших участковых летучка в честь праздничка