Таинственный остров. Жюль Верн

оказались в ужасном положении. Сомнений не было – они утратили всякую власть над аэростатом. Все их попытки ни к чему не приводили. Оболочка воздушного шара съеживалась все больше. Газ выходил из нее, и не было никакой возможности удержать его. Спуск заметно ускорялся, к часу дня гондолу отделяло от поверхности океана расстояние только в шестьсот футов. А газа становилось все меньше. Он свободно улетучивался сквозь разрыв, появившийся в оболочке шара.

      Выбросив из гондолы все, что там находилось, путникам удалось продержаться в воздухе несколько лишних часов. Но это было лишь отсрочкой неизбежной катастрофы: если до ночи не появится в виду земля – и шар, и гондола канут в бездну океана.

      Оставалось испробовать только одно средство, и путники прибегли к нему, показав себя людьми энергичными и отважными, которым не раз приходилось смотреть смерти в глаза. Ни малейшего ропота не сорвалось с их уст. Они решили бороться до последней минуты и всеми мерами пытаться замедлить падение шара. Гондола представляла собой нечто вроде плетеной корзины и, конечно, не могла плавать: стоило ей упасть в воду, она сразу бы затонула.

      К двум часам дня аэростат оказался уже на расстоянии четырехсот футов от поверхности океана.

      И тогда раздался мужественный голос – голос человека смелого, чье сердце не ведает страха. На оклик его ответили голоса не менее решительные.

      – Все выбросили?

      – Нет! Осталось золото – десять тысяч франков!

      И тотчас тяжелый мешок полетел в океан.

      – Поднялся шар?

      – Чуть-чуть. Сейчас опять упадет!

      – Что еще можно выбросить?

      – Ничего!

      – Ничего? А гондола?

      – Цепляйтесь все за сетку. А гондолу в воду!

      Действительно, оставалось только это единственное и последнее средство облегчить шар. Веревки, которыми гондола была привязана к обручу сетки, перерезали, и, лишь только гондола оторвалась, аэростат поднялся на высоту в две тысячи футов.

      Пятеро путников вскарабкались выше обруча и теперь держались в ячейках сетки, уцепившись за веревки. Все пятеро смотрели вниз, туда, где ревел океан.

      Известно, какой необыкновенной чувствительностью отличается любой аэростат. Уменьшите хоть немного его груз, и шар сразу поднимется ввысь. Аэростат, парящий в воздухе, своей чувствительностью подобен математическим точным весам. И вполне понятно, что, если шар избавится от довольно тяжелой гондолы, он тотчас взлетит на значительную высоту. Так и произошло в данном случае.

      Но, продержавшись одно мгновение вверху, аэростат опять стал спускаться. Газ утекал сквозь дыру в оболочке, и повреждение невозможно было исправить.

      Путники сделали все, что могли, и теперь уж никакие силы человеческие не спасли бы их. Надежда была только на чудо.

      В четыре часа дня шар оказался всего лишь на высоте пятисот футов от поверхности океана.

      Вдруг