Фамильная реликвия. Анатолий Жаренов

друг другом и со стороны, наверное, были похожи на поссорившихся влюбленных.

      – Не понимаю, – сказала она, когда молчать стало уже неприлично, – чего вы от меня хотите?

      – Правды. Были вы у Лютикова в понедельник?

      – Нет, я же твержу вам это целый час.

      Она преувеличивала: разговаривали мы всего минут тридцать, включая обед. Но я не стал спорить. Не люблю спорить с женщинами, когда они не правы. Из таких споров выходишь обычно измочаленным. И я осторожно подкатил к Валиным ногам шар, на котором было начертано имя Лиры Федоровны Наумовой.

      – Папа у нее с приветом, – сообщила Валя. – По паспорту еще смешнее: не Лира, а Велира. Означает – Величие Разума.

      – Лира, между прочим, тоже не находка.

      – Да. Но в конце концов ко всему привыкаешь.

      – Это верно, – согласился я. – А как вы подружились с Лирой? Она ведь намного старше вас.

      – Только на семь лет. Да и не дружим мы. Просто у нас с ней часто совпадают оценки, взгляды… А это что, тоже допрос?

      – Если хотите – да, допрос, – сказал я честно.

      Она пощелкала замком сумки и бросила на меня косой взгляд. Потом заговорила о Лире.

      Говорила осторожно, выбирая выражения. Познакомились они с год назад. Лира тогда была замужем. Жили они в доме родителей Лиры, пока не поссорились. Это случилось вскоре после знакомства Вали с Лирой. Ссора была похожа на взрыв: переругались все: муж поцапался с женой, жена с родителями. Муж умчался куда-то в Караганду, а Лира перебралась к Вале. О причинах скандала она не распространялась. Валя на откровенность не навязывалась, поэтому, в чем там было дело, не знает. У Вали Лира жила с полгода, потом появился Астахов. Она ушла к нему, но почти все свои вещи оставила на квартире у Вали.

      – Странно, – заметил я, вспомнив, что задавался уже подобным вопросом на квартире Астахова. Все мы задавались этим вопросом: и Бурмистров, и Лаврухин, и я. Ничто в астаховской квартире не намекало на женщину. Кто-то из соседей назвал тогда Лиру «приходящей любовницей». Бурмистров по этому поводу съязвил: «Времена меняются – приходящую любовницу ныне найти легче, чем приходящую домработницу».

      – У вас неприятная манера допрашивать, – сказала Валя. – Словно вы хотите…

      И замолчала.

      – Да, – подбодрил я ее. – Словно я хочу…

      – Это некрасиво, – сказала Валя. – Вы все пачкаете своими прикосновениями. Все…

      – А убивать красиво? – спросил я сердито. – Выгораживать убийцу красиво?

      – Выгораживать? Как вам не стыдно?…

      – Стыдно должно быть вам. Вы с самого начала вводите следствие в заблуждение. Зачем вы солгали Лаврухину про чулки? Почему не сказали честно: да, я была в понедельник у Лютикова; да, я сказала ему про Астахова… Почему?

      Я заставил Валю признаться в том, что она-таки навещала Витю Лютикова в понедельник. Правда, эти запоздалые признания ничего не прояснили, только еще больше запутали и без того запутанное дело. Да, Валя рассказала Вите про