Водка и алмазы. Сергей Шапурко

было жалко.

      – А как ее зовут? – шепотом спросил он у друзей.

      – То ли Маша, то ли Даша, – неуверенно ответили ему пьяные друзья.

      Жених закатил глаза и с хрипотцой в голосе произнес:

      – Толи… Толи… Толик?!!

      Трактористы, сидевшие кучно, легонько толкали своего бригадира и подначивали:

      – Скажи тост, Егорыч.

      – Не умею я тосты говорить, – отказывался бригадир, приобретший буряковый цвет лица еще после первых рюмок.

      – Ну, того, Егорыч, мы тебя просим!

      – Сказал же: не буду.

      – Егорыч! Всем коллективом требуем!

      Бригадир, смущаясь, встал, откашлялся и громко произнес:

      – В правлении все воры! Двенадцать коленвалов заказал – только три прислали! Всю материально-техническую часть в утиль растащили! Подонки вы все и сволочи!

      Егорыч шумно выпил и, вытерев рукавом губы, сел на стул. Выдохнув, он добавил:

      – Предупреждал же – не умею я тосты говорить.

      Неожиданно проснулся гармонист. Он тут же продолжил прерванную на час музыкальную программу. Бабы взвизгнули и, толкая друг друга, бросились к танцполу. Туда же устремился зачем-то и кузнец Степан. Он был неповоротлив и неуклюж, танцевал плохо, но, принимая во внимание то, что его вес приближался к ста пятидесяти килограммам, это была уже не его проблема.

      Свадьба начала забираться на своей следующий виток. Веселье продолжалось.

      В сенях послышался шум. Попадали железные ведра, дико взвыл кот, и что-то большое и тяжелое гулко ухнуло об пол.

      Открылась дверь, и в свадебную залу ввалились два абсолютно голых парня. Из их ноздрей и ртов шел пар. Они тяжело дышали и испуганно вертели головами.

      Гармонист перестал играть, и повисла тяжелая тишина.

      – Магнолии стриптизеров заказали! Я такое в сериале видела! – крикнула Евдокия Сергеевна.

      – А чего они тогда не танцуют? – подозрительно спросила доярка Матрена.

      – Городские! Нас, сельских, испужались! – заливисто прыснул сельский сторож.

      Компания громко засмеялась.

      – Давай, робяты, наяривай! – не унимался сторож.

      – Чего они руки лодочками сделали? Тут штрафные не пробивают, а наливают!

      – Танцуй, артисты, раз заплачено!

      Из-за стола поднялась мать невесты. Она грозно стукнула кулаком по столу и крикнула:

      – Срамота! Это все ты, Ванька, затеял! Опозорить нас хочешь!

      Пьяный Иван вскочил со своего места и заорал:

      – Измена!

      Он забрался на стол и вновь попытался пройти по «мосту», но его в очередной раз поймали и усадили на место.

      Началась кутерьма.

      – Вон у того носатого пупок неправильно завязали – грыжа может быть, – со знанием дела произнесла Ольга, учащаяся медтехникума. Она училась на третьем курсе и вид обнаженного мужского тела был уже ей вполне привычен.

      – Толик, чую я: валить надо! Как минимум, бить будут! – негромко, но убедительно произнес Дима.

      – По мне так лучше станцевать. Тут, хотя бы, тепло, – предложил Молотков.

      Подчиняясь