Водка и алмазы. Сергей Шапурко

мужчины спустились к озеру и подошли к проруби.

      – Кто первый? – спросил Молотков.

      – А это принципиально?

      – По мне, так – вполне.

      – Ну, не знаю. Лучше – ты первый, – стуча зубами, произнес Дима.

      – Чем же это лучше?!

      – Да всем!

      С ели, стоящей на берегу озера, под собственной тяжестью сорвался крупный ком снега. Он упал на капот джипа. Машина, стоящая передними колесами на склоне, слегка подалась вперед и медленно, но верно, начала движение вниз.

      Толик, не сразу, но понял суть происходящего. Громко произнося не тонко выверенные в этическом плане выражения, он бросился к джипу.

      Дима, наблюдая за картиной развивающегося действия, настолько увлекся, что даже позабыл о морозе.

      Автомобиль же успел до соприкосновения со льдом набрать приличную скорость. Благодаря этому, он легко пробил прозрачный панцирь и полностью ушел под воду.

      Молотков метался по берегу, голый и злой, как командировочный, потерявший документы на нудистском пляже.

      Джипа не было видно. Из широкой полыньи активно вырывались наверх огромные пузыри.

      К Толику подбежал Зулейкин и не к месту сказал:

      – Денег у тебя, как я понимаю, страусы не склюют. Ну и купил бы себе какой-нибудь амулет на удачу.

      – Я заказал, а они на складе закончились, – мрачно ответил Молотков.

      – Давай в деревню! При желании мы сможем добраться до тепла. Но желание при этом должно быть достаточно большим, – заорал Дима.

      – Ты же не признаешь мороз, – со спокойствием обреченного произнес Толик. Он выглядел, как капитан судна, разбившегося о скалы.

      – Не признаю. Но только не в настоящий момент!

      По проселочной дороге неслись двое голых мужчин. Их спины и пятки блестели в свете луны. Мороз крепчал, но до деревни было близко – шансы сохранялись.

      – Можешь не переживать: между холодным и горячим воздухом нет никакой разницы, кроме температуры, – прокричал Дима.

      – Ну, прямо сразу полегчало, – зло сказал Толик.

      Так глубоко солоноватый вкус жизни он еще не ощущал.

      Глава 2

      Дочь главного агронома колхоза «Революционные зори» не была красавицей. Но она была дочерью главного агронома, который был настолько хорошим специалистом, что ячмень у него рос прямо на глазах. Благодаря папиному посту, собственного говоря, она считалась-таки красавицей и была самой завидной невестой в этом поселении.

      Родители девушки при ее рождении, не понятно по какой причине, решили пооригинальничать – они нарекли ее «Магнолией». Этот опрометчивый шаг, безусловно, подпортил девчушке только начинающий складываться ее быт. С того момента, как сверстники осознали, что издеваться над однокашниками – это здорово, у Магнолии начались проблемы. Как только ее не дразнили! И «Магнитный полюс», и «Монополия», и «Монголия», и даже, почему-то, «Копперфильд».

      В старших классах жизнь Магнолии наладилась. Когда отец