Ненависть и месть. Сергей Зверев

Это слишком важное дело, чтобы я мог доверить его ментам.

      – Я не знал, что ты дал Володину денег.

      – Ты о многом еще не знаешь.

      – Очень жаль. Мог бы рассказать родному брату.

      – Придет время – обо всем узнаешь. Пока молод, копи силы – пригодятся.

      Исаак Лазаревич Копельман, глава фирмы «Контур», сидел за столом в своем рабочем кабинете, бессмысленно водя ручкой по листу бумаги. Потом, отложив ручку в сторону, он вытащил из пачки сигарету «Мальборо», щелкнул золотым «Ронсоном» и, рассеянно глядя в потолок, стал пускать кольца табачного дыма.

      Из состояния задумчивости его вывела трель телефонного звонка. Сняв трубку «Панасоника», Исаак Лазаревич услышал голос жены.

      – Изя! – возбужденно спросила она. – Ну сколько можно пропадать на этой проклятой службе?

      – Миррочка, – раздраженно ответил он. – Сколько раз тебе можно повторять – это не служба! Я перестал служить два года назад, когда уволился из треста столовых и ресторанов.

      – Ой, не морочь мне голову, Изя. Служба есть служба. Когда ты приедешь домой? Соня уже два дня не видела отца, а я мужа.

      – Я ни капли не изменился за последние два дня, Миррочка.

      – Это не смешно! – визгливо воскликнула она. – Не нужны те деньги и та роскошь, если мне надо жертвовать семьей.

      – Это не ты жертвуешь семьей, а я. И прошу тебя, Миррочка, золотко, не звони мне больше сегодня. Я очень занят, у меня производственное совещание. Ты дергаешь меня уже пятый раз за вечер.

      – Не пятый, а четвертый.

      – Буду дома, когда освобожусь. Целую.

      Копельман положил трубку и, раздраженно пробормотав что-то вполголоса, откинулся на спинку кресла.

      Выкурив сигарету, он вновь занялся рисунком, на сей раз не таким бессмысленным, как прежний. Он чертил какие-то квадратики, соединял их между собой сложной системой стрелок, отдельные квадратики обводил кружками, другие перечеркивал.

      Спустя несколько минут в дверь постучали.

      – Да! – крикнул Копельман.

      Вошла секретарша, молодая длинноногая блондинка в сером деловом костюме.

      – Исаак Лазаревич, к вам посетитель.

      Пропустив гостя, который не стал дожидаться приглашения войти, секретарша спросила:

      – Может, вы наконец отпустите меня, Исаак Лазаревич?

      – Иди. – Он недовольно махнул рукой и тут же заулыбался посетителю. – Александр Захарович, милости просим. Заждались вас.

      – Занят был, – небрежно бросил тот и по-хозяйски уселся в кресло напротив Копельмана.

      На вид гостю было около сорока. Худощавый, с жидкими коротко стриженными волосами, одетый в обычные джинсы и рубашку, он выглядел полной противоположностью упитанному, лоснящемуся Копельману в дорогом сером костюме-тройке, с аккуратно уложенными чуть седоватыми волосами.

      Синими от татуировок пальцами гость достал из наружного кармана рубашки пачку «Кэмела» без фильтра и многозначительно взглянул на Копельмана.

      Исаак Лазаревич тут же вскочил из-за стола и, обежав вокруг, предупредительно щелкнул зажигалкой.

      Гость пыхнул