Золенька и её друзья из 21 века. Стефка Модар

и бросил.

      Аманда, кивнув, уронила скупую слезу.

      Бабка безразлично выдавила:

      – Ну, а я, на кой ляд тебе сдалась?!

      Аманда, вскинув глаза на бабку, осмелилась признаться:

      – Скоро здесь будет танцевальный турнир!.. – глядя на бабку с надеждой, тихо пробормотала, – можно я у тебя поживу?

      Бабка отрицательно покачала головой:

      – Я слишком старая! Не до гостей!

      Аманда, упав на колени, стала умолять:

      – Бабуль, разреши остаться! Нам некуда идти! Устали с дороги.

      Незаметно дёргая девочек за косы, пуская слезу, продолжала умолять.

      Девочки, реагируя на боль, тут же заплакали, одна громче другой.

      Бабка, выбитая из колеи, выбивая трубку, вскользь бросила:

      – Ладно, посмотрим. Идите в дом! Утро вечера мудренее! Помогу чем смогу! Не чужая!

      Та, тут же встав, искоса посмотрев на гостей, зло, сплюнув, качая головой, пробормотала:

      – Незваный гость хуже татарина!..

      Все молча вошли в дом.

      Летели дни. Кажется, обитатели хижины как-то обвыклись. Бабка терпимо относилась к гостям. Всё шло чередой. Сегодня, как и вчера.

* * *

      Аманда, напрягая память, возвращала себя в недавнее прошлое, как вчера, вспоминалось: кадр за кадром мелькал перед глазами. Один заставил всмотреться.

      Две девочки, Мэри и Кэти, сидя с бабкой за столом, перебирают гречку. Бабка делает зелье, запаривая в кружке какую-то траву.

      Аманда включает патефон, играет любимая мелодия. Она поёт, танцует. Устав, подходит к столу.

      Берёт кружку, пьёт, тараторя, говорит:

      – Всё равно! Я лучшая! Выиграю турнир! И тогда на мне женится любой!

      Бабка, ёрничая, вставляет:

      – Как же разбежался… – чертыхаясь, – любой?! Это нелюбый!.. Тебе это надо?

      Аманда срывается с места, бежит к двери, оборачивается, кричит:

      – И мне и им надо!.. – тычет пальцем в сторону девочек.