Нелегко быть Музой. Лёля Сакевич

Местный лекарь, костоправ чертов… Ой, простите, пожалуйста! Так вот, данный субъект не позволяет мне уехать из этой дыры, пока не заживет ранение…

      – Месье, – начала было я, и удивилась своему низкому грудному голосу.

      – Здесь зовите меня просто Жак, о несравненная! – восторженно прервал меня усач. – Скажите, смею ли я надеяться, что вы порадуете бедного маркиза с раной на ноге и разбитым сердцем и осчастливите своим появлением в ближайшую неделю?

      Он состроил бровки «домиком» и умоляюще заглянул мне в глаза. Интересный типус, военный, однозначно – вон, и шпага на специальном гвоздике в углу висит, а на сапогах, сиротливо стоящих у входа, жуткого вида шпоры.

      А парень-то молодой, лет двадцать пять, не старше. Что ж, писательница не выбивается из своего правила – предпочитает любовников гораздо моложе себя. Значит, мадам Санд поднадоели изнеженные творческие создания, и она отрывается в дешевых отелях с бравыми уланами, вот ведь звезда! Но появиться здесь еще раз мне придется – вернуться в свою «предвариловку» возможно только из того места, куда попала.

      – Да, милый Жак, – затрепетала я ресницами. – Конечно же, я навещу вас в вашем вынужденном заточении. И в самое ближайшее время! Не могу же я оставить несчастного маркиза одного в столь тяжелых жизненных обстоятельствах… Но сейчас мне необходимо бежать. Соизвольте позвать прислугу, меня надобно причесать.

      Уф! Чуть язык не сломала об эту витиеватость! Вот где порадовалась бы занудная тетя Галя. Это ее время, однозначно, она была бы здесь, как рыба в воде.

      Маркиз брякнул колокольчиком, и тут же, как из-под земли, возникла служанка – классическая горничная в длинном платье с глухим воротом, грязноватом переднике и в чепчике, какой надевают грудным младенцам. Прыщавое лицо интеллектом не светилось, но зато какие руки золотые! Минут за пятнадцать мадемуазель соорудила их моей непослушной копны волос нечто экстравагантное, прикрепила шпильками небольшую шляпку в виде цилиндра, завязала галстук, застегнула жилет и жакетик и даже натянула изящные высокие сапожки. Класс! Вот это жизнь! Мне нравится быть баронессой. Ничего самой не надо делать.

      Я посмотрела в зеркало – оказывается, в мужской одежде Жорж Санд выглядела очень… чувственно, что ли. Понятное дело, что она притягивает мужские взгляды – ведь нет широкой юбки, которая загораживает обзор на женские ножки. А в эти времена мужчины были неравнодушны к данной части дамского тела. Вспомнить хотя бы того же «Онегина»: «Слова и взор волшебниц сих обманчивы… как ножки их».

      Маркиз Жак, все так же без штанов, долго расшаркивался передо мной, прощаясь, пока в дверь не постучали. Вошел неуклюжий толстяк в кожаной жилетке (похож на кабатчика или хозяина гостиницы) и с виноватым бегающим взглядом заблеял:

      – Госпожа, люди, которых вы поджидали, устали ждать и скоро отъедут от гостиницы. Я настоятельно просил их побыть еще хотя бы минутку, но они не желают слушать и торопятся. Будьте любезны спуститься вниз, ваша кобыла уже подана…

      Так,