Мария (пьеса). Исаак Бабель

так что?

      Висковский. Кольцо Муковниных у вас, я знаю, Мария Николаевна передать его вам не могла…

      Дымшиц. Передали мне люди, не обезьяны.

      Висковский. Как попало к вам это кольцо, Дымшиц?

      Дымшиц. Люди дали, чтоб продать.

      Висковский. Продайте мне.

      Дымшиц. Почему вам?

      Висковский. Пытались вы когда-нибудь быть джентльменом, Дымшиц?

      Дымшиц. Я всегда джентльмен.

      Висковский. Джентльмены не задают вопросов.

      Дымшиц. Люди хотят валюту за кольцо.

      Висковский. Вы должны мне пятьдесят фунтов.

      Дымшиц. За какие такие дела?

      Висковский. За дело с нитками.

      Дымшиц. Которые вы просыпали…

      Висковский. В конной гвардии нас не учили торговать нитками.

      Дымшиц. Вы просыпали потому, что вы горячий.

      Висковский. Дайте срок, маэстро, я научусь.

      Дымшиц. Что за учение, когда вы не слушаетесь? Вам говорят одно, вы делаете другое… На войне вы там ротмистр или граф — я не знаю, кто вы там, — может быть, на войне нужно, чтобы вы были горячий, но в деле купец должен видеть, куда он садится.

      Висковский. Слушаю-с.

      Дымшиц. Я серчаю на вас, Висковский, я ещё за другое на вас серчаю. Что это был за номер с княжной?

      Висковский. Задумано, как побогаче.

      Дымшиц. Вы знали, что она девушка?

      Висковский. Самый цимис…

      Дымшиц. Так вот, этого цимиса мне не надо. Я маленький человек, господин ротмистр, и не хочу, чтобы эта княжна приходила ко мне, как божья матерь с картины, и смотрела на меня глазами, как серебряные ложки… О чём шёл разговор? — спрашиваю я вас. Пусть это будет женщина под тридцать, мы говорили, под тридцать пять, домашняя женщина, которая знает, почём пуд лиха, которая взяла бы мою крупу и печёный хлеб и четыреста граммов какао для детей — и не сказала бы мне потом: «Паршивый мешочник, ты меня запачкал, ты мною воспользовался».

      Висковский. Про запас остаётся младшая Муковнина.

      Дымшиц. Она врунья. Я не люблю женщину, когда она врунья… Почему вы меня со старшей не познакомили?

      Висковский. Мария Николаевна уехала в армию.

      Дымшиц. Вот это был человек — Мария Николаевна, вот тут было на что посмотреть, с кем поговорить… Вы дождались того, что она уехала.

      Висковский. Со старшей это сложно, Дымшиц. Это очень сложно.

      Евстигнеич. «Тебя, говорит, без страху убило, ты, говорит, отмучился», — вон ведь как он меня обеспечил…

      Отдалённый выстрел, потом ближе; выстрелы учащаются. Дымшиц гасит свет, запирает двери на ключ. Свет из окна, зелёные стёкла, мороз.

      (Шёпотом.) Житуха…

      Бишонков. Окаянство!

      Евстигнеич. Всё матросня орудует…

      Бишонков. Никак жизни нет, Исаак Маркович!

      Стук в дверь. Молчание. Висковский вынимает револьвер из кармана, открывает