Ариэль Шарон. Война и жизнь израильского премьер-министра. Петр Люкимсон

и солдатами. Точнее, в ней вообще не могло быть и речи о подобной близости: египетские офицеры вели себя по отношению к подчиненным как господа по отношению к слугам, призванным беспрекословно выполнять их приказы. И в то же время офицеры совершенно не чувствовали ответственности за своих солдат.

      В израильской же армии ситуация была прямо противоположной: в ней практиковались почти панибратские отношения не только между солдатами и их непосредственными командирами, но и нередко между солдатами и генералами. В этом тоже были свои "минусы", но их, по мнению Шарона, было куда меньше, чем в той системе взаимоотношений, которая царила в египетской армии.

      Беседуя с Эль-Наби, Шарон спросил его, о чем он разговаривал со своими подчиненными в предвоенные дни, какие вопросы задавал, встерчаясь со своими солдатами. Эль-Наби был в шоке – ему и в голову не приходило, что он должен о чем-то беседовать с подчиненными и, уж тем более, зачем-то встречаться и на равных говорить с солдатами.

      – В этом как раз и состоит разница между нами и вами, – заметил Шарон. – Я могу часами беседовать со своими солдатами о войне, о предстоящих боях. Я отношусь с большим уважением к своим людям, а египетские офицеры презирают своих солдат. Я считаю, что египтяне – хорошие солдаты. Они простые и малокультурные, но выносливые и дисциплинированные люди. Они хорошие артиллеристы, хорошие саперы, хорошие стрелки, но вот их офицеры – полное дерьмо. Их офицеры воюют только по заранее разработанному плану. Если не считать минного поля между Бир-Хасне и Нахлом, которое было, вероятнее всего, заложено еще до войны, египетские офицеры после нашего прорыва не устанавливали мин и не делали засад на всем пути нашего продвижения. Но немало солдат, например, у Митле, где мы преградили им путь к отходу, бились насмерть. Так же они сражались в 1948 году у Фелуджи, в 30 милях от Тель-Авива…

      Шарон дал Эль-Наби минуту, чтобы тот проглотил эту "пилюлю" и после паузы продолжил:

      – Даже у Кусеймы египетские офицеры с криком "Спасайся, кто может!" вскакивали в первый попавший джип или бронетранспортер и бросали своих солдат на произвол судьбы. Мы проезжали мимо одного египетского солдата, который, сидя на обочине дороги, все время с плачем повторял: "Они бросили меня! Они бросили меня!". Ни один израильский офицер никогда бы так не поступил. Наши офицеры подают команду не "вперед!", а "за мной!". Поэтому большую часть наших потерь обычно составляют офицеры…

      Ну и, конечно, Шарон учитывал то, насколько разные мотивы вели в бой египтян и евреев.

      "По рассказам пленных египетских солдат, – писал он в своих мемуарах, – им говорили, что, вступив в Израиль, они будут убивать мужчин, насиловать женщин. Быть может, это выгодная философия для наступающих, но она явно не подходит в отступлении. Тогда вы забываете о том, чтобы насиловать чужих жен и хотите оказаться со своей собственной женой дома, на берегу Нила".

* * *

      Только 18 июня 1967 года Шарон получил разрешение командования вернуться домой. Он летел вместе с Яэль Даян