Испытание вечностью. Наталья Титова

чтобы я появилась на свет. Отчасти я суккуб, Рон, – Алира хитро улыбнулась.

      Только сейчас Рон уловил странность в её зубках.

      – У тебя, вроде, клыки?

      – Ага! – она облизнула зубки. – У меня две пары отличных клыков. Одни от нереид и они ядовитые, другие суккубьи.

      – Покажи! – Рон двинулся к ней.

      – Ой, – она отпрянула. – Ты не боишься?

      – Нет. А, что должен?

      – Я проголодалась. А вдруг ненароком я тяпну тебя? Ты приятно пахнешь. Я не шучу!

      Алира прищурилась и медленно пошла на Ронина.

      – Перестань, Алира! Тебе не напугать его.

      – Рина, ты зануда! А вдруг бы выгорело?

      – И что, я должен завизжать и бросится наутёк?

      – Ну, типа того! Твой сын весь в тебя, Рина. Такой же занудный! – Алира зарычала с досады. – Ты, кажется, спрашивал, почему белое древо священно. Я расскажу. Когда умирает человек, его тело тлеет и превращается в прах, а душа переходит в лучший мир. Когда же умирает суккуб, его душа, покидая тело, также обретает покой, несмотря на то, что он в этом мире, возможно, украл и присвоил человеческую сущность, а быть может и не одну. За это, в дар людям, суккуб оставляет своё тело. Оно пускает корни, деревенеет, руки – ветви его растут вверх, питаясь солнечным светом. Его кровь сгущается. Суккуб превращается в Чёрное или Эбеновое древо. Люди издревле используют его млечный сок и древесину, которые славятся своими свойствами, порой чудотворными. А, что же белое древо? У суккубов, как и у людей, есть дети…

      – О, нет! – догадавшись, о чём пойдёт речь, воскликнул Рон.

      – О, да, Рон! Умирая, они тоже оставляют свой дар. Их души не запятнаны, светлы и чисты, как и Белые древа. Поэтому их запрещено трогать: рубить, жечь или срывать слёзы. Я собираю те, что опали сами.

      Ронин печально улыбнулся.

      – А когти покажешь? – вдруг спросил он и попробовал ухватить Алиру за руку.

      – Тебе что, здесь цирк уродцев? Покажи, да покажи! И вообще, пора ужинать.

      Пироги выглядели аппетитно. Рон присмотрел один, взял и хотел откусить.

      – Его не так едят! Это расстегай.

      Алира обошла сидящего Ронина со спины и повисла на нём. Поместив расстегай на блюдо, она аккуратно отделила верхнюю корочку и положила рядом. Взяла вилку, вставила её в правую руку Рона.

      – Ты видишь, рыба с костями. А теперь отделяем мякоть от костей. Вот так – тыр, тыр, тыр. Всё просто. Самое вкусное – нижняя корочка. Она пропитана соком. Давай, ешь!

      Рон чувствовал её дыхание на своей щеке. От Алиры пахло травами и яблоком. Сладкая истома прокатилась по его телу.

      – От этих прелюдий можно слюной удавиться, – посетовал Ронин.

      – Ничего, не удавишься, – засмеялась Алира и чмокнула Рона в щёку.

      «Ой, меня сейчас разорвёт на тысячу маленьких Ронов», – подумал он. Так ему было приятно!

      Чай с травами и пастилой совсем лишил Алиру сил. Она кое-как собрала ею же разбросанные вещи, почистила зубы и шлёпнулась на кровать. Обняв подушку, Алира сладко