Красное колесо. Узел 4. Апрель Семнадцатого. Книга 2. Александр Солженицын

комитете, то на гарнизонном, то уговаривать эшелоны, забастовавшие ехать на фронт. А то – во 2-й Кавказский корпус, и там он вмешался трагически: слишком пылко упрекал генерала Бенескула, принявшего командование корпусом из рук прапорщика-бунтовщика, – и Бенескул через день кончил с собой. Офицеры корпусного штаба за то назвали Маркова убийцей – и Марков изнервничался до дурноты, никогда ничего подобного не переживал и в боевой обстановке, и угрызался, – но и не мог же он равнодушно отнестись к податливости Бенескула, это конец армии! И просил, чтобы корпусной комитет теперь отдал его суду как убийцу – но, напротив, на солдатском сборе комитетов ему устроили овацию: что верно он рассудил, не мог генерал принимать поста от прапорщика!

      Так истрепался он ото всех изводящих безобразий – и ушёл изо всех комитетов:

      – К чёрту! За один месяц революции я состарился больше, чем за всю войну.

      Так наболело ему в 10-й армии, что очень кстати пришёлся вызов в Ставку. Но и Деникин тут, надеясь теперь на внезапный революционный опыт Маркова, поручил ему наладить связь Ставки с большой прессой (как будто та пресса сама понимала, куда несла!), «дать Ставке рупор» и наладить «Вестники» в каждой армии.

      Идея была правильная: заливала армию социалистическая необузданная печать, а голосов Главнокомандующих и командующих не слышала ни страна, ни даже солдаты. Идея правильная, а:

      – Противно. Не солдатское дело. И до чего мы дожили? Во что война превратилась?

      Во что?! Этот вопрос накатывался. И было крайнее время, не мямлить.

      Очень они двое друг другу обрадовались, скинулись, встречно и по нескольку раз в день разговаривали. Понимали один другого с едва начатой фразы. Так Марков вот и заменил Воротынцеву Свечина, уехавшего со своим фаталистическим «поживём-увидим».

      Марков – не жалел прошлого, он уже черпанул настроения от революции:

      – Многое подлое ушло. Но и – много же накипи всплыло.

      И, вполне неожиданно, одобрял проект комиссаров в армии, даже сам такой проект составил и послал в военное министерство:

      – По крайней мере, перестанут офицеров травить. Разделим ответственность с комиссарами.

      – Да Сергей Леонидыч, от чего ж это спасёт? Какая же армия будет при двоевластии?

      – А какая сейчас?

      А сейчас уже пишут: почему это за солдатские проступки будут судить полковые суды, а офицеров – высшие инстанции? Даже, мол, мелкие проступки самого командира полка могут разбираться на полковом суде!

      Куда же дальше?..

      А самовольный сгон национальных частей? Как украинцы едут в Киев. Солдаты дезертируют и сами выбирают, под какое знамя стать.

      Куда ж дальше воевать? (Это – пока осторожным подвóдом, здесь можно и с ладным Марковым не найти общего языка.)

      Марков был – как близкий, понятный свой двойник, сливались они в жгучей заботе спасти армию. Но прежде чем изложить ему своё трудно выговариваемое, слышал от него:

      – Слишком