Слишком большой соблазн. Людмила Феррис

только что сказали, что у Владимира Николаевича были основания негативно относиться к Сорневой?

      Дама замерла, помолчала и выпалила:

      – Он вообще не любил журналистов, называл их выскочками. Говорил, что с ними одно напряжение.

      – За это не убивают, – встряла Юлька. – Пусть он как хочет нас называет, то есть называл, хоть горшками. Нашу профессию многие не любят.

      – Вы не ответили на вопрос о журналистке Юлии Сорневой, – не глядя на нее, следователь обращался лишь к секретарше.

      – А Сорнева – это кто?

      – Это я. Юлия Сорнева, – усмехнулась Юля.

      – Я вспомнила вашу фамилию. Я выписывала вам пропуск.

      – Я так и не понял, – настаивал следователь, – были у убитого с журналисткой Сорневой неприязненные отношения?

      – Не знаю. Я говорю, что он просто не любил писак! – сердито глядя на Юлю, повторила секретарша.

      – Вы знаете, мне абсолютно наплевать, любил ли ваш начальник журналистов и меня лично. Абсолютно! – разозлилась Юлька.

      Она вспоминала эту неприятную сцену, тело убитого Яценко в кабинетике, и мурашки побежали по коже.

      – Папочка, приезжай быстрей и помоги мне разобраться, почему убивают «космических менеджеров», обласканных государством и правительством. Кто мог желать смерти известному и успешному Яценко?

      Глава 9

      Краевой прокурор надрывно кричал в телефон:

      – Ты что, посоветоваться не мог?! Зачем пресс-конференцию созвал, чудило? Мне в Генеральной прокуратуре пообещали погоны снять, если мы этот политический скандал не потушим. Просто пожар получился.

      – Странная у тебя реакция, товарищ Хоркин, очень странная. Прокурорским прослушки втыкают, а мы молчим и тушим. Может, в пожарные переквалифицироваться?

      – Да в том-то и дело, что не молчим, а тут же журналистов зовем! Тяжело было мне позвонить, Иван Николаевич?

      – Тяжело, честно, тяжело. У меня просто приступ ненависти случился, если бы не выплеснул все эмоции, инфаркт бы получил.

      Хоркин знал, что Кочетов будет искать любые законные пути для доказательства, и если не получится это сделать с первого раза, то повторит десятый, только борьбу не прекратит, не из такого он «теста».

      – Инфаркт, похоже, у меня будет.

      – Прорвемся. Ты результаты проверки знаешь? Когда будем Вороткина привлекать?

      – В том-то и дело, что знаю. Отпечатки пальцев там твоего сотрудника – старшего помощника прокурора Ивлева. Только без глупостей, Иван Николаевич, без глупостей…

      Но Кочетов его уже не слушал и скомандовал секретарше:

      – Пусть Ивлев зайдет.

      – Слышал я, что ты, Виталя, увольняешься! – без обиняков начал прокурор.

      – Это с чего вы взяли, Иван Николаевич! Какие-то очередные слухи о прокурорских.

      – Нет, дорогой Виталя. После того как мне сообщили, что твои отпечатки пальцев у меня на столе, делать тебе здесь нечего, раз ты меня, сволочь, продал. За сколько тебя Вороткин купил, даже уточнять