Тысяча и две ночи. Наши на Востоке (сборник). Эльчин Сафарли

вздыхали. – А Мемиш? А что Мемиш? Сучка не захочет… Верно сделал тот, кто мужу все разложил как есть. Чего эта сука нас, честных женщин, позорит.

      Честные женщины еще целых три месяца подогревали друг в дружке интерес к грядущим событиям. А когда события грянули, честные женщины приняли в них посильное участие: окна были утыканы головами в цветных платках, как лужайки по весне одуванчиками. Собственно тогда как раз наступила весна, и желтели одуванчики. А из дома номер 11 раздавались вопли. Жуткие такие вопли. Там явно кого-то резали на кусочки. Предположительно, нововернувшийся обманутый муж резал на кусочки Гюльшен.

      – Вах-вах-вах. Может, полицию вызвать? – выдала «свежую» идею Фатма, что снимает квартиру на втором этаже в доме Ахмета-учителя.

      – Погоди. Успеется, – разумно одернула торопыгу старшая невестка Фатиха-механика.

      В доме 11 вопило до самого утра. Затихало, громыхало чем-то, снова вопило. Притомившийся зритель начал отлипать от окон в полночь и полностью отклеился к рассвету. К утру крики тоже затихли. А к дневному намазу было решено направить к Гюльшен делегацию, чтоб убедиться, что справедливость восстановлена и можно начинать готовиться к поминкам. Не вошедшие в состав делегации, застыли натрий-хлоровыми столбиками на углу возле баккала.

      – Ну? – Фатма почти бросилась к моей свекровушке, которой выдалась честь возглавить группу посланниц.

      – Все, – махнула рукой свекровушка. – Кончено!

      – Убил? – встрепенулась толпа радостно.

      – Хуже.

      – Кислотой облил? – толпа счастливо заколыхалась цветными косынками, зашелестела радостно – таких прелестей у нас в квартале не случалось давно.

      – Хуже?

      – Тогда что? Что?

      – Привел вчера в дом булгарскую какую-то блядь. Заявил, что теперь либо все вместе жить будут, либо пусть Гюльшен идет на все четыре стороны… Вот так вот…

      – Ах ты гад, – выдохнула толпа.

      – Ах ты подлюка какая… И где только успел эту шлюху подобрать!

      – А Гюльшен бедняжка… Ждала его тут, ждала. Вах-вах-вах…

      Квартал вцепился в свежий шмат новостей с ожесточением изголодавшейся гиены.

      – А Гюльшен-то как? – вполголоса поинтересовался кто-то очень тормознутый.

      Но никто не услышал. Квартал пережевывал челюстями новое событие, за ушами у квартала смачно трещало. Позже выяснилось, что Гюльшен все-таки получила причитающееся по полной программе. Что не осталась в долгу, обрушив на голову развратника мужа медный поднос. Что неведомая «булгарская блядь» достойно отразила нападение Гюльшен, расколотив праздничный сервизик, и что в конце концов все успокоилось. Утряслось… Любовь-ашк и любовь-севги сдулись, превратившись в обыденность.

      Дом номер 11 зажил спокойно и привычно.

      А наши квартальные сантабарбары вовсе и не закончились. Просто перекатились в другое место. Потому что «жить без любви нельзя на свете… нет».

      Павла Рипинская

      Персидский ковер

      Я