Там, где ты есть. Михаил Монастырский

     Зная, что на мой стук никто не ответит, я постучал в деревянную, напоминавшую изнутри крышку гроба, неокрашенную дверь квартиры № 40 в старом, разбитом временем доме, 1953 года постройки.

             Подождав минуту, я открыл едва висевшую на петлях дверь и вошёл. Здесь нельзя было не ощутить смрадный застоявшийся дух времени. Эта однокомнатная конура явно несколько лет не убиралась и не проветривалась.  Смерть уже несколько месяцев снова свивала здесь себе гнездо.

             Вместо люстры передо мной на раскачивающейся табуретке дрожало тело семидесяти трёхлетнего старика, уже успевшего накинуть и затянуть себе на шее, умело скрученную из военного ремня, петлю. Было ясно, что он готовился к этому акту долго и осознанно. Также понятно и то, что гостей он не ждал, а моё появление поразило его не меньше, чем молниеносно нарастающее головокружение и самое простое и так необходимое человеку желание дышать. От этого он ещё сильнее затрясся, его глаза, в которых давно погасла надежда, стали большими, пот выплеснулся через края его сомнений и влажные ступни, уже успевшие на скользить на табурете, быстро – быстро побежали вперёд… Он завис в воздухе, словно сбитый с земли, парашютист…

             Я присел в старое кресло, стоявшее в метре от неподвижного мёртвого тела старика.  Я стал думать о его жизни и о причинах его смерти. Я сейчас видел всё его житьё от момента рождения до этой последней секунды. Мне было жаль его. Хороший был человек…

             Спустя мгновение из тела самоубийцы, будто джин из лампы Алладина, медленно стал проявляться силуэт старика. Обеими руками этот силуэт держал себя за шею, искренне рыдал и выл, проклиная себя за совершённое над собой. Через несколько минут он рухнул на колени, обняв свои висящие ноги. Его пальцы медленно разжались, он отпустил своё тело, уткнулся лбом в пол и, продолжая всхлипывать, быстро стал бормотать мольбы о прощении, обращенные к Богу… Бог молчал.

             Тогда старик, вспомнив о моём присутствии, бросился мне в ноги и, не поднимаясь с колен, завопил: – Вы же знали! – Вы же всё знали! Вы же видели, что я Вас видел! Почему Вы меня не остановили?! Вы же знали, что я стану об этом жалеть, жалеть так же, как все жалеют!

      – Я не знал о Вашей кончине, я предполагал это. – Выбор сделали Вы сами.

      – Да, тогда зачем Вы пришли в этот момент! –  снова пронзительно кричал «покойник». – Вы что хотели взглянуть на мои мучения?

      – Я прибыл для того чтобы помочь Вам.

              Старик отдёрнул свои руки от моих ног и воскликнул:

      – Что? – Помочь мне умереть? Подтолкнуть меня?! Ведь можно же было меня вынуть из этой петли! Почему Вы это не сделали?

      – Я не имел на это указаний.

      – Каких ещё указаний? – От кого?

      – Вам нельзя этого знать.

            Голос старика умолк, затем зазвучал снова:

      – А, я понял, это Вы и кто – то там ещё всё подстроили! – Вы внушили мне эти мысли о самоубийстве… Зачем?.. Мне же жить оставалось не больше трёх месяцев…