По зову волхвов: современные сказки для взрослых детей. Сергей Ильич Ильичев

земель всеми обитателями рек и морей.

      — Да где он его взял? — с удивлением вопрошал Даниил, разглядывая массивный и одновременно удивительно тонкой работы перстень.

      — Каждый сом, как и тот жадный человек, тащит в свою нору все, что блестит. Наш же сом знает цену и предназначение этой вещи…

      — И каково же предназначение этого перстня? — спросил княжич Любомира.

      — Пока не ведаю. Однако же путь у нас впереди еще большой и, возможно, что этот перстень обязательно тебе пригодится.

      — Спасибо тебе, чудище речное, — сказал Даниил, обращаясь к сому. — И прости, но нам пора идти. Нас Радка, поди, уже заждался.

      Глава седьмая

      ИЗМЕНА

      Ранним утром следующего дня княжеский обоз продолжил свой путь. И первое, что вновь приятно поразило Радку, было появление на горизонте, вслед за Солнцем, знакомого Древа…

      Этому явлению чрезвычайно возрадовался и княжич Даниил.

      Однако скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. И тут дальнейшее путешествие Даниила и его спутников в поисках Белогорья чуть не обернулось для них настоящей бедой. А виной тому все тот же монашек Герман, который вслед за половцами дошел-таки до их становища.

      Пользуясь тем, что было темно, он въехал в расположение половцев и какое-то время оставался незамеченным. До его слуха изредка доносилась русская речь, очевидно, пленниц из числа русских женщин, но добраться до еды и сна пока не удавалось. Герман был без каких-либо сопроводительных грамот и лишь надеялся на свой массивный золотой крест и монашескую рясу, в которую он успел облачиться, начав наблюдать за кочевниками на берегу Волги.

      И тут он заметил, что несколько всадников с раскосыми глазами уже взяли его в кольцо.

      От количества драгоценных камней и золота, увиденных Германом в шатре половецкого хана, стало рябить в глазах. Его резко толкнули в спину, давая понять о необходимости преклонить колени, что он поспешно и сделал. А когда поднесли чашу с кумысом, то он не пригубил кумыс, как это делали русские пленные князья, отдавая дань уважения обычаям половцев, а от мучавшей его жажды выпил всю чашу до дна.

      Сам хан сидел на узорчатом и обрамленном драгоценными камнями, троне в шелковых шароварах, скрестив ноги. Он поприветствовал монаха легким поклоном головы, внесли деревянную скамью, и Герману было предложено присесть. Хан же еще некоторое время улыбался, разглядывая лик уруса в монашеском одеянии.

      Увиденное золото буквально покорило монашка, а вскоре его даже немного развезло от выпитого. Герман уже не обращал внимания на восточный этикет и сдержанность, не говоря об ограничениях в еде, которые налагались на него священным саном. Смеясь, выхватывал он с принесенных тарелей самые крупные куски мяса, и заглатывал их, почти не разжевывая. Но, правда, в один миг же и протрезвел, услышав тихий, но властный голос хана.

      — Ты кто? И с какой целью пришел в мой дом?

      — Я приехал подготовить приезд младшего сына великого